О Кресте Христовом - [6]

Каково было вещество, на котором была написана титла? Созомен, описывая обретение Честного Креста св. Еленою, говорит, что в пещере, в которой найдены были три креста, найдена также отдельно и белая дощечка, похожая на табличку, на которой начертаны были буквы не только еврейские, но и греческие и римские, — каковые слова и буквы выражали не иное что, как следующее: Иисус Назарянин Царь Иудейский[48]. Итак, мнимая вина смерти Христовой была написана на дощечке, которая для большей ясности и удобства при чтении была побелена белою краскою (λεύκωμαι); самые слова имели красный цвет, как это видно на остатках титлы, хранящейся в Риме[49], и были вырезаны на дереве железным инструментом (stylo ferreo) в обратном порядке букв, как в еврейском языке, так как еще и в это время был в большом употреблении способ письма, изобретенный гораздо раньше посредством вырезывания на дереве, металле или камне, и греческий глагол γραφεΐν, εγγράφειν, выражающий именно этот древнейший способ письма, имеет прежде всего именно это значение, т. с. вырезывать железным инструментом, как замечает Иоаким Перионий во второй книге о сродстве французского языка с греческим, потому что французский глагол engraver (sculpere, insculpcre), происходя от греческого εγγράφειν, — значит вырезывать, насекать на чем-нибудь[50]. По римскому обычаю, дощечку с надписанием вины иногда несли впереди преступника до места казни, или он сам нес ее на своей шее, или. наконец, ее прибивали ко кресту. Но она не была всегдашнею, неотъемлемою принадлежностью креста. Иногда, вместо того чтобы писать имя преступника и преступления на дощечке, привешивать ее ему на шею или нести ее пред преступником и потом прибивать на кресте, поступали в этом случае проще: один из воинов в слух всего народа должен был прокричать: такой-то распинается за такое-то преступление, и затем виновный был распинаем без прибития над ним титлы. Например, на крестах разбойников, распятых с Иисусом Христом, не было титл[51].

Из всего сказанного о титле видно, что она вовсе не составляла существенной принадлежности креста и, следовательно, не была частью креста; она могла быть на кресте, но могла и не быть; се могли писать и иногда писали и прибивали ко кресту, но могли и не писать, а просто провозгласить, что известный преступник распинается за то-то; в обоих случаях, т. е. была ли на кресте титла или надпись или не была, он все же оставался крестом, подобно тому, как, например, и дом какого-нибудь человека, будет ли на нем надпись с именем домовладельца или не будет, все же останется домом.

Чтобы еще более мнимые старообрядцы убедились, что и без титлы крест есть тот же неизменный крест Христов, довольно поставить на вид слова св. евангелиста Иоанна о титле, положенной Пилатом. Какие же это слова? Мы привели уже их выше, но здесь для этой цели приведем их снова. Св. Иоанн говорит: «Написа же и титла Пилат, и положи на кресте» (19 гл.). На чем положил Пилат титлу? — На кресте, на том самом кресте, на котором уже висел наш Спаситель. Значит, и до титлы крест уже был Крестом Христовым — и даже тогда, когда только еще нес его сперва Сам Спаситель, а потом Симон Киринейский на Голгофу.

Обращая внимание на титлу, как она делается на наших крестах, мы не можем не сказать, что в ней трудно узнать ту титлу, какая была положена на Кресте Господнем: благочестивый обычай так прикрепил ее к древу крестному, что она как бы составляет в нем самую существенную неотъемлемую часть, вместе с тем поперечником, который вмещал на себе пригвожденные руки Божественного Страдальца: наша титла врезывается в крест, а не кладется или прибивается к нему слегка, сообразно с ее назначением: или если она делается из металла, то мы видим и в этом случае не дщицу какую-нибудь, а настоящий поперечный рей.

Церковь допускает такое составление крестов, конечно, потому, что это нисколько не вредит вере и благочестию, и никто из здравомыслящих, конечно, не станет стоять за такой или другой вид креста. Для христиан всегда есть только один крест — Христов — с титлою ли он или без титлы, с подножием ли или без него. Но если раскольники так ратуют за эту титлу, то справедливость требует сказать, что верхние поперечники креста следовало бы не так утверждать на нем, как он утверждается у нас, если уж они непременно хотят, чтобы на кресте была титла, а так, чтобы видно было, что это ни больше ни меньше как крестная надпись, которая во всяком случае не составляет части креста и при счете его концов не должна быть принимаема во внимание, как нечто случайное, прибавочное. Притом, если уж мнимые старообрядцы непременно хотят видеть на кресте титлу и без нее не хотят поклоняться кресту, то затем они позволяют себе не изображать на кресте или не вколачивать в него гвоздей, прободших Животворящие длани Спасителя, и не считать концов их вместе с концами титлы и подножия, между тем как римские огромные гвозди, употреблявшиеся в этом случае, действительно выдавались поверх пригвожденных рук и ног, как показывают древнейшие памятники Распятия?[52]

Чтобы быть последовательными и верными самим себе, мнимым старообрядцам необходимо нужно бы обратить на это внимание и вбивать гвозди во всякий крест и без них не считать крест крестом: гвозди в сравнении с Пилатовою надписью имеют неоценимое достоинство, потому что они прошли Пречистые длани и стопы и обагрились их кровию. Св. Златоуст и Иоанн Дамаскин, перечисляя достопоклоняемые орудия страданий Христовых, говорят между прочим и о гвоздях, а о титле — ни полслова