О кораблях и людях, о далеких странах - [4]

На столе перед ним толстая книга.

- Эй, дружок, покажи сперва бумаги! - раздается над ухом у паренька, спешащего прямо к причалу.

Сбитый с толку, паренек останавливается. Он не знает, можно ли довериться дружеским ноткам в голосе. Он ставит на пол чемодан, достает из бокового кармана куртки новый, блестящий бумажник и протягивает толстяку удостоверение, присланное несколько дней назад командованием учебного корабля. 0н стоит и ждет.

- Бумажка останется у меня. На борту явишься к капитану. Понял? - произносит наконец дядька и, противно ухмыльнувшись, записывает в толстую книгу: "Руди Роттер, 15 лет".

2

Высоко над водой поднимается черный борт старого деревянного судна. Три голых мачты словно подпирают небо.

Реи сбиты, и весь парусник какой-то искалеченный. Стальные тросы навсегда притянули его нос и корму к берегу, к мощным чугунным тумбам.

По трапу сбегает юнга в синей робе и белой бескозырке. Он машет рукой.

- Ты что, спятил? Два чемодана притащил! - Он берет у Руди чемодан поменьше и шагает по длинному трапу вверх. - В море никто с собой столько барахла не берет! На корабле для лишнего хлама места нет! Да откуда тебе знать? Ты ведь новенький!

Руди Роттер злится.

- А ты, видно, бывалый моряк?

- Мы уже четыре месяца на борту, свое отбарабанили. Юнга останавливается и, когда Руди нагоняет его, говорит: Через неделю нас уже на настоящее судно переводят... Не вешай нос! Тяжело только первые два месяца, потом пойдет... Но поначалу... Тут не сюсюкают! Разговор короткий, мужской!

Руди молчит.

- Не один отсюда домой, к маме, сбежал.

Руди окидывает юнгу оценивающим взглядом:

- Ты думаешь, я из таких?

- С чего ты взял? - сбавляет юнга тон. Он на полголовы ниже Руди. - Сам теперь все уви...

- Прекратить болтовню! Эй вы, мешки с трухой! Живо на борт! Шевелись!

Руди и юнга вздрагивают и подхватывают чемоданы.

Юнга шепчет Руди:

- Вот видишь! Это боцман Глотка.

На палубе вокруг боцмана с густыми сросшимися черными бровями стоят юнги - человек двадцать. Боцман грызет ногти. Грудь у него голая, загорелая. Он не удостаивает Руди Роттера даже взглядом, когда тот наконец перелезает через высокий фальшборт на палубу. Перед юнгами разложены блоки. В них между железными колесиками пропущены канаты. Один юнга волочит блок по палубе.

- Эй ты, баран неотесанный! Только попробуй, насвинячь на палубе! - орет боцман.

Юнга пригибается, косясь через плечо на боцмана.

А Руди так и стоит между своими чемоданами. Юнга, встречавший его, остался на верхней площадке трапа, и Руди растерялся. Где тут искать капитана? Руди принимается вытирать рукавом чемодан, хотя на нем нет пыли. Потом смотрит на черноволосого боцмана. Тот стоит, засунув руки в карманы. Глаз его совсем не видно, такие у него густые брови, но, кажется, он все время наблюдает за Руди. Вот он схватил юнгу за рукав и указал ему на новичка. Юнга подходит к Руди.

- Пошли! Тебе надо явиться...

Руди потянулся к чемодану и услышал голос боцмана:

- Оставь здесь! Да куртку почисть!

Руди кивает и чистит ладонью рукав.

- Щетку бы! - запинаясь произносит он и не договаривает, увидев глаза боцмана.

- Щетку? Слюнтяй! А ну, брысь отсюда! Да живо! Приказы у нас исполняются бегом!

Руди быстро щелкает каблуками, вытянув руки по швам.

- Так точно! - рявкает он.

- Запомни: капитан любит хорошую выправку!

Руди шагает за юнгой к корме.

- Болваны паршивые, скоты!.. - слышит он за спиной голос боцмана.

- Недаром вы его Глоткой прозвали.

Юнга оборачивается.

- Он только кричать горазд. Ты бы вот на Медузу посмотрел!

Руди вздыхает.

Вниз по трапу, вверх по трапу, по длинным узким коридорам, от которых куда-то в сторону отходят другие коридоры, ведет путь к капитану-воспитателю. На одной из дверей дощечка с надписью: "Альфред Вельксанде, капитан".

В каюте темно. Под открытым иллюминатором спиной к Руди сидит человек в белой рубашке и синих брюках. Через спинку стула перекинута тужурка с четырьмя золотыми полосками на рукавах.

- Новенький, господин капитан! - докладывает юнга, вытягиваясь по стойке "смирно".

Человек под иллюминатором с шумом отодвигает стул и громко произносит:

- Хайль Гитлер! - В голосе капитана звучит упрек.

- Хайль Гитлер! - кричат ребята и щелкают каблуками.

Лоб капитана лоснится от пота. Он толст, и Руди замечает, что верхняя пуговица брюк расстегнута. Живот так и выпирает. Капитан лениво застегивает пуговицу. Потом большими пальцами поправляет подтяжки.

"Подтяжки!" - удивляется Руди. Он презирает подтяжки не менее, чем зонтик или кальсоны.

Толстый капитан надевает тужурку. Пуговицы тянут, от них расходятся складки. Но вот капитан выпрямляется и вырастает прямо на глазах.

Руди замер, теперь он смотрит на капитана с благоговением. В мундире тот словно преобразился. Лицо стало энергичным, маленькие глаза строго ощупывают Руди с головы до ног. Наконец капитан решает:

- Жидковат и бледен!

Руди заливается краской. Он не знает, что ему говорить, и кажется себе совсем маленьким.

Капитан улыбается.

- Испугался? Поживем - наживем! Главное - это рвение в службе и порядочный образ мыслей, - говорит он и снова садится за стол. Затем начинает записывать: имя, фамилия, дата и место рождения, специальность отца...