О ком молчит Вереск - [30]

— Это сделали в тюрьме?

— Да…

— А…за что тебя посадили?

— За торговлю наркотиками.

— Ты торговал наркотиками?

— Нет. Ди Мартелли не занимаются наркотрафиком, но кто-то очень хотел, чтоб я сел.

— И сколько ты отсидел?

— Почти двенадцать лет.

Чезаре присвистнул, и его глаза округлились.

— Охренеть! Двенадцать лет? И ты знаешь, кто это? Кто тебя подставил?

— Конечно, я знаю, кто это. Я был бы не я, если бы не знал.

Набросил рубашку, поправил рукава и улыбнулся.

— Ты его наказал? Этого человека?

— Накажу обязательно. Ди Мартелли мстительны и злопамятны, и они не умеют прощать. Но…месть блюдо, которое нужно подавать холодным и по небольшим кусочкам. Так, чтобы насладиться каждый раз, когда предатели корчатся от боли.

— Надеюсь, отец поможет тебе наказать ублюдков, из-за которых ты так страдал.

— Оооо, именно твой отец мне в этом и поможет.

Прозвучало зловеще, и выражение лица Сальваторе сильно изменилось. Стало хищным, жестким с этим жутким взглядом исподлобья, скорее звериным, чем человеческим. Захотелось сбежать или спрятаться, или сделать так, чтобы дядя снова стал таким же, как несколько минут назад. Чезаре протянул ему гитару.

— Сыграй для меня что-нибудь.

— Бросай.

Бросил гитару, и Сальва поймал на лету, сел на пол, положил гитару на одно колено и провел по струнам левой рукой.

— Ты левша?

— Нет…пальцы моей правой руки потеряли чувствительность после того, как их окунули в кипяток, чтобы я стал более разговорчивым. Но я живучая и упрямая мразь — я научился играть левой.

Внутри все сжалось и затрепетало от новой волны фанатичного восторга. Сколько всего пережил. Сколько испытал и не сломался.

Сальва тряхнул головой, и все время заглаженная назад челка упала ему на лицо. Провел ладонью по изгибам, словно лаская инструмент, тронул струны вверх и вниз, погладил их и зазвучал первый аккорд.

— Узнаешь?

Heart over mind, yes I’m

My father's son

I live my life, just like

My father's done

If he'd told me, one day

That somebody'd have my heart in chains

Would I believe it, no way

Made up my mind I’d never fall that way*2

— Joe Cocker, my father's son?

Показал на него указательным пальцем и тут же большой вверх, продолжая петь:

— But tell me why

Everytime I try, to tell you it's goodbye

I can't seem to let go

In my heart I know I want to stay

What I’m trying to say

Heart over mind

Yes I’m my father's son

And I’m inclined to do

As my fathers done

Here I am with you

And I know that it's true

Despite all the feelings

Your putting me through

I try to walk away, something makes me stay

Heart over mind, yes I’m

My father's son

I live my life, just like

My father's done

But tell me why

Everytime I try, to tell you it's goodbye

I can't seem to let go

In my heart, I know I want to stay, never run away*3

Знаешь припев? Подпевай.

— Я не умею!

— Давай, ииии…

И захотелось вместе с ним, не хуже, а так, как он, и играть, и петь таким же бархатным голосом.

— Ииии. Сейчас! — заканчивая соло, делая паузу, чтобы Чезаре красиво вписался в момент.

— My father's son

I live my life, as my father's done

If he'd told me, one day

That somebody would have my heart in

Chains would I believe it, no way

Made up my mind, I’d never fall that way

But it's heart over mind, yes I’m my father's son…*4

Не веря себе, что делает это. Поет, мать его. Он поет вместе со своим дядей так, как будто делал это всегда.

А тот играет и кивает головой в такт, перехватывает припев, повторяет его сам, указывает пальцем на племянника, и он повторяет следом за ним еще раз.

Внезапно дверь открылась, и оба обернулись, гитара в руках Сальваторе нестройно застонала и смолкла.

— Вот ты где! — обеспокоенно сказала мать, бросила быстрый взгляд на Сальваторе, как будто старалась на него не смотреть. — Я везде тебя искала. Мы уезжаем домой. Отцу срочно нужно ехать в Рим.

— Дядя Сальва играл мне на гитаре. Он так охрененно играет и поет! Вы никогда с отцом мне об этом не рассказывали!

— Ты не спрашивал. Поехали. Папа уже в машине.

Снова посмотрела на Сальву и отвернулась, смахивая невидимые пылинки на воротнике сына. Чезаре посмотрел в ее глаза и не понял их выражения. Как будто она ужасно взволнованна, смущена.

— Я говорил тебе, что хочу научиться играть, помнишь?

— Нет, прости, милый, не помню. Идем.

Как будто стремится быстрее убежать и его тянет за собой.

— Мы не попрощались с дядей.

— Спасибо за прекрасный прием, Сальваторе… и за то, что его так прекрасно испортили…подарком. До свидания.

Она хотела выйти из комнаты, но Сальваторе вдруг быстро встал и догнал их обоих.

— Куда же вы так спешите, Юлия? Позвольте вас проводить к машине.

— Мы сами дойдем. Спасибо.

Подхватила Чезаре под руку и быстро вывела на улицу.

— Что с тобой, мам? Ты была очень невежлива с дядей! А подарок прислали отцу… и я не вижу причин злиться на дядю.

— Подарок? Ты видел этот подарок? Я не желаю больше ни секунды находиться в этом доме.

— Тебя разозлил подарок или то, что я был в его комнате?

— О чем вы говорили?

— Он рассказывал мне о себе… он очень откровенный, очень честный, мама. Не знаю, почему ты так ужасно к нему относишься!

— Я обычно к нему отношусь. Нормально. И что он тебе рассказывал?