О итогах культуры на конец ХХ века: размышления непосвящённого - [11]

Это требуется, например, врачу при общении с больным.

Это требуется политику - особенно при его встречах с "народом" в пору выборов.

Это требуется тренеру, учителю, коммивояжеру, просто бизнесмену - в общем, везде, где словом реально решается или может решиться - дело.

И - практически везде через поэзию, литературу это не пролегает. Что - опять плохие и неправильные потребители? Или все же - что-то не так с самим искусством?

Хуже того,- когда "внизу", у "потребителей" возникает настоящая потребность в искусстве "для души", в искусстве "обычного назначения", то эти самые "потребители" часто предпочитают обойтись своими силами.

Речь прежде всего о песенном фольклоре, о "дворовых" песнях (тех, что составляют репертуар "Нашей гавани"). Дело даже не в том, что их сочинятет "народ", не соглашаясь на участь потребителя,- обычно фольклор как раз принимает, подправив, песню авторскую. Важнее, к а к эти песни сложены: в языке, образах, теме и т.д.,- в общем, в поэтике налицо даже не противостояние, а простое пренебрежение "профессиональной" традицией, так называемой "культурой стиха". А ведь здесь слово, выступает в назначении, наиболее близком первородному - оно поется - от души и для души, здесь поэзия ближе всего к своей истине, и истина эта не желает иметь ничего общего с "профессиональным искусством". Нужны комментарии?

Далее, об общих жалобах на "нехлебность" искусства,хорошо, забудем, что многим с искусства перепадает и на хлеб, и на масло, и поверим жалобам профессионалов - художники и и не подозревают, под каким приговором они тем самым расписываются. Как это возможно, чтобы нечто жизненное и плодоносящее не давало жить?

Вот, положим некто Смирнов занялся ци-гуном, избавился от болезней, от вечного уныния, легко дышит, не устает, не попадается на раздражение - так как - на пользу ему ци-гун? - еще как. И точно так же со всем остальным. [В этом, кстати, простая разгадка феномена, который отмечают археологи, описывая быт кроманьонцев. Эти так называемые "дикари" тратили на искусство значительно большую долю времени, нежели современный человек,- тем более, обитай он в их условиях. Но в том-то и дело, что тогда это не было искусством, это было

- 19 даже не только магией - оно было технологией выживания, частью ее. Речь шла действительно о жизни и смерти: сейчас я, живой, познаю танец, у-шу, в него вкладываю(-сь), а потом, когда будет охота, этот танец,- если он хороший, достойный жизни танец,- выручит меня и выживет со мной вместе. И обратно,- я, если я достоин танца, выживу сам и спасу его. Между нами - союз, и подлинность его - в постоянном испытании.] Так что если искусство не служит жизни, то тем самым оно служит смерти, и тогда - зачем на него тратиться?

И верно, искусство в его профессиональной модели часто вещь дохлая, безжизненная, но оно маскирует себя под нужное и живое, и в этом причина, что не оно кормит, а напротив его приходится содержать (причем, во всех смыслах: не только финансово, но и энергетически, эмоционально, магически - не тебе сообщают нечто, а наоборот, тебя вынуждают потратиться).

Уместно сейчас сказать о позиции современного художника в этих обстоятельствах: преобладает, конечно, самое позорное двоемыслие и инфантильность. И, конечно же, подобная самопотакающая оценка, самообольщение,- это тоже разрыв с реальностью.

[Вот картинка из жизни: в одном из интервью по приезде в Россию где-то в перестройку известный скульптор Эрнст Неизвестный рассказывал о культурной ситуации в США и между прочим выдал следующее - дескать, рынок искусства забит непрофессионалами, которые за неимением лучшего кинулись ловить рыбку в мутной воде современного пестрого искусства. Выход знаменитый мастер усмотрел в фигуре критика-посредника: мол, чтоб толстосум не ошибся в вопросе чего купить из прекрасного, он должен обратиться к консультанту-искусствоведу, который и соориентирует - кто войдет в шеренгу бессмертных. Но ведь это - открытое признание в смерти искусства. Это значит - искусство перестало быть объектом прямого художественного восприятия. Раньше, при самом пошлом вкусе, человек мог выбрать картину, пусть и пошлую,- или заказать песенку в кабаке - потому, что она ему на самом деле нравилась - казалась красивой в непосредственном восприятии. Теперь же непросвещенный дяденька должен сначала ничего не почувствовать, потом сбегать к критику, узнать, какие чувства в нем - не в критике, а в нем самом - вызывают достоинства данного шедевра, потом быстренько вернуться назад и, с милостивого соизволения искусствоведа, испытать назначенную гамму художественных ощущений. Это - полный труп.]

О каком-либо отрезвлении нет и речи: царят претензии к неблагодарному государству и обществу, ожидание щедрого спонсора - западного или "новорусского", а в целом - опять-таки представление, что им - "высокохудожественным профессионалам" - "должны". Сопли очевидны, не так очевидно другое - вместе с тем это ведь и позиция чиновников на содержании - которые его вдруг лишились. Но и это не худшее, хуже - двоемыслие: претензия при всем том на роль не чиновников, а свободных творцов, служителей муз и т.п.