О, Иерусалим! - [27]

Все семеро знали Ури Коэна лишь по его конспиративной кличке Шамир. Все они были членами подпольной еврейской террористической организации Эцель («Иргун цваи леуми», что значит «Национальная военная организация»). Эту организацию ненавидели англичане, её боялись арабы, от неё отмежёвывалось большинство евреев. Члены Эцеля считали своим идеологом умершего в 1940 году Владимира Жаботинского, который мечтал о Еврейском государстве «по обоим берегам Иордана». Для Эцеля решение Черчилля о создании Трансиорданского эмирата было вопиющим нарушением «Декларации Бальфура». Они хотели получить всю землю, которая когда-то принадлежала библейскому Израильскому царству, и по возможности без обременительного присутствия арабского населения.

Если Еврейское агентство, которое представляло большую часть ишува, старалось добиваться своих целей путём переговоров и проявляло сдержанность, то Эцель, а также отпочковавшаяся от него группа Лéхи[3] («Лохамей Херут Исраэль» — «Борцы за свободу Израиля») уповали только на силу оружия. Ради достижения своих целей они не брезговали убийствами и террористическими актами. На гербе Эцеля была изображена поднятая в сжатой руке винтовка в обрамлении надписи «рак ках» («только так»).

Выполняя свой девиз, члены Эцеля уже пролили кровь около трёхсот, большей частью ни в чем не повинных людей, в частности тех девяноста арабов, евреев и англичан, которые погибли в результате самой знаменитой операции Эцеля — взрыва в отeле «Царь Давид» 22 июля 1946 года. Многими своими действиями Эцель вызвал возмущение мира и негодование своих еврейских соотечественников — мстя за казнь одного из своих товарищей, члены Эцеля повесили двух британских сержантов и подсоединили их трупы к минам-ловушкам.

Жестокости, творимые Эцелем, были причиной распространения антиеврейских настроений среди британских солдат и офицеров.

Но, с другой стороны, террористические акты Эцеля принесли и иные плоды: британская общественность стала всё активнее выступать против присутствия Англии в Палестине, и это сыграло важную роль в решении Клемента Эттли отказаться от мандата.

Члены Эцеля восприняли решение ООН о разделе Палестины как противозаконное и абсолютно неприемлемое. Особенное возмущение вызвал план интернационализации города, который, как они объявили, «был и навеки останется нашей столицей».

Незадолго до голосования в ООН Менахем Бегин, лидер Эцеля, с виду мягкий и интеллигентный человек, на тайном совещании сказал своим командирам: «В ближайшие месяцы мы должны уделять Иерусалиму главное внимание». Первая акция была направлена против арабов Лифты и Ромемы — посёлков на западной окраине Иерусалима; жителей этих посёлков обвинили в том, что они передавали сведения о передвижении еврейских автоколонн, следующих из Иерусалима в Тель-Авив. Затем Эцель провёл ряд операций в центре города. 13 декабря один из бойцов Эцеля бросил две бомбы в толпу арабов у Дамасских ворот; шесть человек было убито и сорок ранено.

Готовность к участию в таких акциях была, пожалуй, единственным, что сплачивало весьма несхожих членов Эцеля.

Восемь человек из группы Ури Коэна, собравшихся в убогой лачуге йеменитского квартала Иерусалима, были типичными представителями Эцеля. Один из них был пожилой человек, торговавший на улице Бен-Йеҳуды розами, которые он развозил в детской коляске; попутно он собирал необходимые организации сведения. Другой был чернорабочим из Йемена; он едва умел читать и писать. Третий, родом из Польши, наиболее фанатичный член ячейки, был религиозным ортодоксом, жившим в Меа-Шеариме. Ури Коэн жаждал деятельности.

— Ҳагана ничего не делает, — часто жаловался он, — и мы тоже палец о палец не ударяем.

Однако это собрание оказалось не таким, как обычно. Командир группы объявил Ури, что его направляют на командирские курсы Эцеля. А это означало, что он наконец по-настоящему включается в борьбу.

Для конторы главного капеллана британских вооружённых сил в Палестине это был такой же обычный и неизменный ритуал, как ежедневное чтение отрывка из Библии. Каждую пятницу офицер штаба приносил сюда одну из двадцати пронумерованных и зарегистрированных копий совершенно секретного документа под названием «Боевое расписание и дислокация». В документе указывалось точное расположение и ожидаемые переброски всех британских воинских подразделений на Ближнем Востоке на будущую неделю. Тщательно просмотрев документ, капеллан запирал его в сейф и отправлялся на офицерскую мессу в отель «Царь Давид». Месса продолжалась около часа. Когда он возвращался назад, фотокопия документа уже поступала в штаб Ҳаганы.

Эта операция, проводившаяся секретарём капеллана, была одним из первых достижений еврейской разведывательной службы, которой в будущем предстояло поразить мир. Руководство Ҳаганы понимало, что в борьбе против арабов евреи не могут полагаться на эцелевскую тактику разрозненных вылазок и взрывов. Задолго до того, как члены Эцеля подложили первую бомбу на арабском базаре, командиры Ҳаганы позаботились о мобилизации различных слоёв ишува для выполнения сложных задач разведывательной работы. Иерусалимскую разведывательную сеть возглавлял двадцатишестилетний физик Шалҳевет Фрейер, уроженец Германии. Фрейер знал обычаи и порядки британской армии: во время Второй мировой войны он в чине сержанта сражался в Восьмой армии союзных войск в Африке. Позднее, переодетый английским майором или полковником, он переправлял нелегальных иммигрантов через линии британских войск в Италии. Теперь, сидя в кабинете мало кому известного иерусалимского Института общественных исследований на улице Бецалель, он руководил работой двадцати агентов, проникших на всех уровнях в британские военные и гражданские учреждения. Один из секретарей Верховного комиссара Палестины тоже был человеком Фрейера.