О храбрых, нежных и влюбленных. Сказания Пятиречья - [28]

– Что ты задумал? – спросила она.

– Скажи Сахибан, пусть приготовится и с первым криком петуха выйдет из дому. Я и Бакки будем ждать ее. Вся деревня уснет, никто не приметит, как мы уедем.

А бедняжка Сахибан совсем истомилась.

– Если Мирза не приедет завтра, свадебный паланкин станет моим смертным ложем…- рыдая, шептала она.- Без Мирзы нет мне жизни, а с ним – ив темнице рай…- Сердце девушки разрывалось от горя.- Ох, Мирза! Где ты, Мирза? Нет Мирзы…

И Сахибан стала думать, каким образом она наложит на себя руки.

Тут-то и явилась к ней тетушка Бибо. Обняв девушку, она шепнула ей лишь два слова – и куда девались мысли о смерти! Жизнь снова засияла радостью и надеждой.

К полуночи, когда луна поднялась на самый верх небосвода, люди, оглушенные грохотом барабанов, веселыми песнями, звонкими кликами, полумертвые от игр и плясок, свалились с ног. Деревня спала непробудным сном. Одна лишь Сахибан одетая сидела на постели и тревожно вслушивалась в каждый шорох.

***

Цок-цок-цок… Все ближе, ближе… Сахибан уже на ногах. Вокруг все спят. Девушка в последний раз глядит в милые лица близких… «Впервые покидаю я этот дом такая чужая…» – вздыхает она. Миновав двор, она выскальзывает на улицу и прижимается к стене. Через мгновение перед ней вырастает всадник. Он освобождает стремя, протягивает девушке руку – и вот Сахибан уже на крупе коня. Полная любви и благодарности, она приникает сзади к возлюбленному, обхватывает его руками. Всадник опускает голову, целует эти нежные руки. Бакки срывается с места и мчится во весь опор. Мечты Мирзы и Сахибан начинают сбываться.

– Не бойся, любимая, я не причиню беды твоим братьям! – сказал юноша, вспомнив обещание, данное возлюбленной. «Однако если они вздумают нас преследовать, схватки не избежать…» Подумав так, Мирза свернул с дороги, ведущей к Данабаду, и пустил коня лугом.- Радость моя! К утру мы умчимся далеко от моего и твоего дома. На пути нам встретится дивный сад – к нему, как и к тебе, постоянно обращались мечты мои. Там, в этом саду, я загляну в твои глаза, прочту в них мою новую судьбу…

– Что ты говоришь, Мирзиа! – испуганно возразила Сахибан.- Как раз в том направлении, куда ты сейчас едешь, пасутся наши стада. Их сторожит догар [10] Фироз – очень нехороший человек.

– Пустяки! – засмеялся Мирза.- Мне не страшны никакие догары!

Как и опасалась Сахибан, на пастбище они действительно повстречали Фироза. Догар стал поносить Мирзу, угрожать ему.

– Эй, не суйся в чужие дела, Фироз! – прикрикнул на него Мирза.- Того, в чьих руках играют стрелы, все равно не остановишь. Этот гашиш слишком дорог для тебя – смотри, как бы не поплатиться за него жизнью!

Но догар не унимался. Мирза в гневе схватился за меч. Если бы не Сахибан, удержавшая его руку, плохо бы пришлось догару, этому злому репью.

– Пощади его, Мирзиа! – шепнула Сахибан.- Пусть ночь нашей встречи будет чиста. Я не хочу, чтобы ее обагрила кровь!

– Если оставить его в живых, он донесет на нас сиалам, и твои братья, вместо того чтобы ехать в Дана-бад, пустятся по нашему следу. Тогда конец нашим мечтам…

– Пока они узнают, куда мы направились, нам удастся скрыться,- заверила его подруга.

– Прочь с дороги! – крикнул Мирза догару, и Бакки рванулась вперед.

***

Лишь на рассвете добрались они до цветущего сада, в который так стремился Мирза. Юноша спрыгнул на землю, помог сойти Сахибан и привязал Банки к стволу джанда, привольно раскинувшего шатер своих ветвей на краю небольшой рощицы.

Наконец настал миг бесконечного покоя. Руки переплелись, уста слились в поцелуе, а взор одного погрузился в самую глубину взора другого… Наконец возлюбленные были одни и существовали только друг для друга. Вот они опустились в цветущую траву. Неподалеку на дереве залилась звонкой песней какая-то птица.

– Она славит наше счастье, моя Сахибан! – сказал Мирза.

Но девушка уже стряхнула с себя блаженную дрему. Душа заныла от тревоги: «Конечно, догар успел сообщить в деревню, что встретил нас. Братья, верно, уже мчатся сюда…»

– Для чего мы мешкаем, Мирза? Едем домой…- торопила она.

– Не спеши, любовь моя! Все равно нам не миновать тех бед, которые нас ждут. Прежде чем эти беды завладеют нами, я хочу слиться с тобой, заключить тебя в свое сердце, утолить жажду истомленных разлукой губ, увидеть звезды надежды в ночи твоих кудрей… Только на час, на единый час позабудь все, о Сахибан, свет души моей!

Страстные речи возлюбленного увлекли девушку к чистому, безоблачному небу любви. Она распахнула объятия. В светлых волнах счастья утонули тревоги будничной жизни.

Две последние ночи Мирза не смыкал глаз, сердце и мозг его изныли в тревоге. Наконец наступил долгожданный миг: сердечный друг был возле сердца, пустота, томившая его все эти годы, заполнилась, тяжелые цепи, сковывавшие душу, распались.

– Сахибан! За счастье, которое подарила нам эта ночь, я готов заплатить своей жизнью. Теперь меня ничто не пугает. Позволь, я положу голову тебе на колени и еще раз погляжу в твои глаза.

Голова Мирзы покоилась на коленях Сахибан, рука обнимала ее шею. То и дело он тянулся к устам возлюбленной. Этот безудержный поток нежности расслабил усталое тело. Юноша заснул. Сахибан сидела и, еле дыша, вглядывалась в милые черты. Вот он, тот миг, который грезился ей долгими темными ночами… Лицо Мирзы осветилось улыбкой. Сахибан тихонько наклонилась и поцеловала любимого. Заметила, что лук и колчан мешают ему, и сняла их.