О - [48]

или даже -избавляющее. Но всё-таки недолго вслушивался он в инфракрасные голоса: потенциальную вечность прервал звук, который Пётр, пожалуй, менее всего ожидал сейчас услышать, – звук мобильного телефона. И в этот раз он не был ни трубным гласом, ни трубой иерихонской, а звучал настолько буднично, словно устанавливал мировой рекорд обыденности. Нет, Пётр не уснул под него, но и не проснулся. Проснулся он чуть позже, когда нажал кнопку «Принять» и услышал такой знакомый, а оттого потусторонний голос Кирилла:

– Привет, человечище! И как же я по тебе соскучился – представить не можешь! Как жизнь молодёжная? Бурлит на высоких температурах? А вообще, не надо пока никаких подробностей. Я тебе официально заявляю, что если ты на этих выходных не приедешь ко мне, я умру и никогда больше не воскресну. Отмазы и отговорки не принимаются. Так что дуй за билетами. Дуешь?

– Дую, – просто ответил Пётр. – Режь салаты. Да побольше. Мы с тобой найдём много тем для разговоров.

На другом конце закричали волком, закричали лисицей, закричали селезнем и орлом, в состоянии повышенной парусности бреющим свой полёт над заливной говядиной, то есть, простите, оговорился, над заливным лугом, конечно, над прекрасным заливным лугом цвета спелого изумруда.

– Я перезвоню, как возьму билеты, – суммировал чужие крики Пётр и нажал отбой. А потом произнёс тем же голосом, посмотрев на коленопреклонённых мытарей прозрачным от радости взглядом: – Всех прощаю. Будьте счастливы.

И ведь стали они жить счастливо, что самое интересное. Автор стал постоянным ведущим популярной субботней колонки в газете «Знамя Кургана». Петушок устроился слесарем на завод кирпичных конструкций. Стал, правда, попивать, ну да разве в нашей стране это такой уж грех? Цыганка развелась, закончила педагогические курсы и стала преподавать в школе №42³⁸ практический месмеризм. Похудела и, похудев, даже как-то помолодела. Любочка вернулась в Москву, была избрана мэром, и Москва при ней расцвела горячим, пригожим цветом. Одна беда – так и не вышла замуж. Это ей-таки грехи молодости аукнулись. Про Олесю точно не скажу: она работает у друга Петра, Кирилла³⁹, то ли женой, то ли собакой; знаю только, что она очень счастлива и принимает жизнь как величайший дар и величайшее благодарение. А Тонкая Женщина познакомилась с уланом, который проезжал через Курган на своём норовистом жеребце по кличке Чулым, влюбилась и поскакала вместе с ним на край света, где, говорят, живут люди, у которых одна рука золотая, а другая серебряная.

А мне® пора закругляться. Мне® ведь ой как важно, чтобы роман мой® стал круглым: круглое надел на палец – и носишь всю жизнь, благодаря его за его круглость, носишь да нахваливаешь, смотришь на своё круглое – не налюбуешься и говоришь ему: «Спасибо», и отвечает тебе твоё круглое: «Спасибо», и если оно настоящее круглое, а ты ему говоришь настоящее «спасибо», то, значит, и жить вам друг с другом вечно, потому что иначе и быть не может, не для того вечность придумана, чтобы влюблённые друг в друга могли жить без неё. Так что, дорогой читатель, мужественный и верный друг мой®, этот роман говорит тебе (тихонько, но с умыслом, знакомым горячим шёпотом, которым без умысла и не разговаривают вовсе) – спасибо. И будь счастлив, потому что об остальной вечности это спасибо уже позаботилось.