О головах - [6]
Я собрался его уверить, что этот Гнев Господень нисколько меня не пугает, скорее наоборот — он-то и подбивает меня взяться за дело, но Тоонельт наклонился к полке, и комнату наполнили голоса птиц: тью-фью, тивит-чивир, вперемежку со звуками погортанней.
— Узнаете? — спросил Тоонельт. — А это?
Я не мог узнать ни одного голоса и признался, что сумел бы угадать разве что кукушку…
— Сам лиса лисой, — улыбнулся Тоонельт, — а птичьих голосов не знает! Кто бы мог подумать!
Птицы щебетали, а со стены следили за мной хитрые глаза сов, прикинувшихся мертвыми.
Когда магнитофонная лента кончилась, Тоонельт сказал, поднимаясь:
— Так что хорошенько подумайте. Молодежи не следует ошибаться. Если решитесь войти в компанию с Саармой, зайдите к нему. И еще одно. Это опять-таки касается Магнуса Тээ. У Айна случилось однажды недоразумение по «женскому вопросу», из-за чего Тээ до сих пор разглагольствует о его моральном облике. Кстати… он звонил мне сегодня и сообщил, что утром из вашей квартиры вышла какая-то женщина. Магнус Тээ поинтересовался, не собираетесь ли вы жениться. Вот что за человек этот Магнус! И живет он прямо над вами.
Тоонельт подался вперед и улыбнулся улыбкой добродушного Вулкана, но его пальцы, сжимавшие край стола, стали красно-белыми.
В передней Тоонельт опять стал прежним Тоонельтом.
— Двухпудовая, — показал он на гирю. — Хочешь, одолжу тебе пудовую, а?
Потом фамильярно похлопал меня по плечу и в прямом смысле слова выставил за дверь.
Возвращаясь домой, я насвистывал, как мальчишка, или, кто его знает, может быть, как редкая разновидность зяблика с магнитофонной ленты Тоонельта. Еще бы мне не принять предложение! С Магнусом Тээ, с Гневом Господним, будем держаться осторожно! В таких случаях следует улаживать дела с помощью визита вежливости. Как правило, эти творцы золотых оленей весьма простодушны, и я превосходно умею с ними ладить. Надо лишь заставить их рассказывать о своей молодости и слушать разинув рот. Невредно также ходить к ним показывать эскизы. Разумеется, не окончательные… Но после того как я побывал у Тоонельта, этот прекрасный метод показался мне отвратительным.
Ну, так будем попросту осторожны! А вообще-то дело начинает клеиться. И еще как!
Я зашел в общественную уборную, «храм-неотложку», как ее называют. Даже эта гнусная постройка, эта бородавка на широкой ладони площади Победы, показалась мне сегодня симпатичной. Я с ухмылкой разглядывал огромное ню, выцарапанное на темно-зеленой стене: современное народное искусство находится в явном родстве с могучей манерой пещерного человека… И с каким удивительным лаконизмом высказываются наши мастера самодеятельности! Отнюдь не легковесные эмоции им удается выразить в простом нераспространенном предложении. Иные же авторы обходятся одним-единственным словом, да и то в именительном падеже…
До чего же хорошее было у меня настроение!
III
Женщины, я люблю вас! Без вас было бы трудно. Если бы не вы, откуда мы получали бы самую необходимую информацию? Какой мужчина смог бы проговорить целый час за чашкой кофе и клубничным пирожным об Айне Саарме и его жене? А вот Анне — друг моего детства с непоколебимыми, как колонны, принципами и с такими же ногами — занималась этим просто с восторгом. При этом сам я обронил лишь одно словечко: мне, дескать, судя по всему, предстоит работать совместно с Айном.
В свое время Анне упрямо пыталась поступить в Художественный институт. Но из этого ничего не вышло, и она, само собой, стала крупным искусствоведом. Она служит в газете в отделе культуры, пишет меланхолические рецензии о выставках, называет всех художников по имени и говорит о них ласковым тоном сочувственного превосходства: «Он — человек творческий». Но как умеют произносить это критики! В эти два слова вкладывается все презрение гороховой подпорки к чахлому стручковому растению, которое вместо того чтобы рвануться прямо к солнцу, так убого извивается. К их отзывчивому презрению примешивается временами и тонкая, мудрая, философская, едва ли не благоуханная печаль о несправедливости вещей: стручки всегда растут не там, где следует, — нет чтобы вырасти на палке.
Ну да ладно. В общем-то я был просто благодарен Анне за ее лекцию. Я узнал, что Айна считают очень талантливым и что так оно и есть. Еще я услышал, что он слаб насчет вина. Выпивает он, правда, редко, но спьяну любит буянить и попадает, как правило, в милицию. Два месяца назад он получил строгий выговор с последним предупреждением. Магнус Тээ требовал, чтобы Айна выкинули из Союза художников, и Тоонельту стоило больших трудов выручить его.
Кроме того, Айн человек неприспособленный — подумать только: дал себя окрутить бывшей натурщице, любовнице архитектора Кыометса! Какой-то трезвой калькуляторше с крепкими локтями, «которая, да-да, и не так уж красива…» Последняя фраза Анне ничуть меня не удивила: я как-никак знаком с некоторыми не слишком молодыми, но еще не замужними женщинами, они-то и успели мне любезно объяснить, что мужчины избегают умных и красивых женщин и все, как сговорившись, женятся только на патологических уродках.
Новый роман «Лист Мёбиуса» — это история постепенного восстановления картин прошлого у человека, потерявшего память. Автора интересует не столько медицинская сторона дела, сколько опасность социального беспамятства и духовного разложения. Лента Мёбиуса — понятие из области математики, но парадоксальные свойства этой стереометрической фигуры изумляют не только представителей точных наук, но и развлекающихся черной магией школьников.
Сборник «Эстонская новелла XIX–XX веков» содержит произведения писателей различных поколений: начиная с тех, что вошли в литературу столетие назад, и включая молодых современных авторов. Разные по темам, художественной манере, отражающие разные периоды истории, новеллы эстонских писателей создают вместе и картину развития «малой прозы», и картину жизни эстонского народа на протяжении века.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
В новую книгу известного эстонского прозаика Энна Ветемаа вошли два романа. Герой первого романа «Снежный ком» — культработник, искренне любящий свое негромкое занятие. Истинная ценность человеческой личности, утверждает автор, определяется тем, насколько развито в нем чувство долга, чувство ответственности перед обществом.Роман «Сребропряхи» — о проблемах современного киноискусства, творческих поисках интеллигенции.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!