О, этот вьюноша летучий! - [141]

– Никакой загадки. Вы слабее нас, – весомо чеканит Борисопетровский. – Вы слабее нас, Самсоша, на семь очков. Именно на семь.

– Вздор! – кипятится Грозняк.

Они останавливаются у дверей спортзала, из-за которых слышен стук мячей.

– Хочу посмотреть вашу тренировку, – говорит тренер «Инженерии». – Не возражаешь?

Он еле заметно улыбается.

– Милости просим! Ведь мы же не в Америке! – Грозняк распахивает дверь.

Вдохновленный изображением любимой девушки, Юра творит чудеса. Бац! Бац! Бац! Три попадания подряд с дальней дистанции, со средней, с ближней в затяжном прыжке.

Вдруг он видит в дверях Грозняка и застывает с мячом в руках.

– Товарищ философ!

– Почему посторонние на тренировке? – металлическим голосом спрашивает Грозняк. – Здесь что – дача, пляж?

– Самсон Аполлинариевич! – бросается к нему второй тренер, Харитон, нервный верзила с длинными седыми кудрями. – Да ведь это же тот самый! Ваша мечта! Чабан!

– Посторонних прошу удалиться! – гранитным голосом гремит Грозняк. – В команде «Студент» будут играть только те люди, которые любят баскетбол. Мы играем в баскетбол для баскетбола, а не для славы!

Мимолетный многозначительный взгляд на Борисопетровского.

Юра понуро уходит с площадки.

– Начали! – хлопает в ладоши Грозняк. – Пошли по кругу!

– Смысл спорта – борьба за победу, – как бы про себя говорит Стеклянный.

– Побеждает тот, кто сильнее, – изрекает Борисопетровский.

– Побеждает тот, кто играет в баскетбол, – задумчиво и не без нотки трагизма говорит Грозняк.

– Да, вы действительно философ, – ядовито улыбается Стеклянный. – Разрешите записать?

Борисопетровский с несвойственной ему живостью выкатывается из зала вслед за Юрой.

Коридор пуст.

Тренировка закончилась. Игроки мрачно моются в душевой.

– Такого игрока потеряли, – бормочет Ваня Приколов.

– Что не хватает нам, парни, для высшего класса? Много нам пока не хватает, увы, – печально напоминает песенку Харитон.

В одной из кабин, намыленный с ног до головы, скрестив руки в наполеоновском раздумье, стоит Грозняк.

Опустел спортклуб, и только на трибуне для зрителей над баскетбольной площадкой лежит тело. Это Юра Кулич-Куликовский. Он смотрит вниз и ему видится, как в зал, словно в невесомость, вплывает светловолосая девушка и он сам. Они играют в баскетбол и танцуют странный танец, двигаясь в воздухе, словно в воде.

(Вся последующая сцена музыкально-вокально-танцевальная.)

Потом они оказываются в гимнастическом зале и с удивительной ловкостью продолжают свой диалог на гимнастических снарядах.

Затем секция тяжелой атлетики. Он и она выжимают страшные штанги. Боксерский ринг. Они ведут бой в перчатках, но и бой этот скорее похож на любовную игру.

Так они проходят сквозь все секции клуба «Студент» (ну, конечно, необязательно все) и возвращаются в баскетбольный зал, где в музыке появляется пронзительнейший сен-сансовский мотив, и любовь увядает на наших глаза, как умирающий лебедь.

Грозняк тоже провел не самую спокойную ночь в своей жизни. Сцены любовного дуэта Юрия и Радмилы перебиваются кадрами Грозняка. Скрестив руки на груди, в наполеоновском раздумье он едет в троллейбусе. Скрестив руки на груди, он ходит по улице, а жена его с умоляющим лицом едет за ним бесшумно на семейном мотоцикле.

Скрестив руки на груди, он лежит в постели.

Скрестив руки на груди, в наполеоновском раздумье он стоит утром на кухне, и жена кормит его яйцом.

Утренняя тренировка. Команда «Студент» выстроилась вдоль стены и напряженно смотри на дверь в ожидании тренера. Чуть поодаль от строя стоит печальный, как Пьеро, Юра Кулич-Куликовский.

Входят тренеры – Грозняк и Харитон. Последний просто дрожит от волнения, но первый непроницаем. Он оглядывает строй своих парней, бросает вроде бы равнодушный взгляд на настойчивого новичка и кивает Харитону. Харитон бросает через весь зал Кулич-Куликовскому комплект спортивной формы «Студент», кеды, гантели, эспандер, скакалку и, наконец, мяч.

Команда, счастливо гогоча, окружает Юру.

Неграмотный, дремучий

Таинственный кацо!

Приди, и мы научим

Бросать в кольцо!

– Если мы выиграем первый круг в нашей зоне, мы поедем на Кубок Адриатики, а туда съедется все высшее общество – и югославский «Гайдук», и итальянский «Гаудеамус», и даже американцы «Фричи-Причи-Сити-Кампус». Словом, all stars, – говорит Грозняк своим ребятам.

Говоря это, он бросает мяч Юре Кулич-Куликовскому, который стоит спиной к щиту. Позади, расставив руки, стоит второй тренер Харитон, он «держит» Юру. Юра делает обманное движение, потом прыжок и бросок по кольцу. Харитон подбирает мяч и бросает Грозняку, тот снова бросает Юре, и все повторяется без конца.

Остальные игроки «Студента» уже закончили тренировку и сейчас сидят кто на скамеечке, кто на полу, слушают своего тренера.

– Да-да, ребята, все самые страшные зубры, – усмехается Грозняк.

– И Кинг? – спрашивает Толя Шалимов.

– И Смит, – кивает тренер.

– И Роберт Доу? – спрашивает Сиркладзе.

– И Билл Мороу, – кивает тренер.

– И Филип Стасель? – спрашивает Ваня Приколов.

– И Джамбо Рассел! – выкрикивает сверху, с трибун, журналист Стеклянный.

Вздох восхищенного изумления проходит по всей команде. Стеклянный показывает газету.