О, этот вьюноша летучий! - [118]
На перроне появляется еще один встречающий – Роже Клаксон. Вот этой персоне граф Опоясов искренне рад.
– Друг мой, как это мило с вашей стороны!
Оба коварных раскрывают объятия и в объятьях отходят в сторонку. Роже показывает Опоясову свежую газету со снимками.
– Катя уже здесь, ваше сиятельство. Что-то невероятное – шумный успех! Что они в ней нашли?
– Вам этого не понять, – граф рассматривает снимки и скрежещет зубами. – Ах, как хороша! Завтра же возьмемся за дело, Клаксон. Напоминаю, вы уже получили свой приз, а я еще нет.
Катя и Чарли сидят в «Ротонде». Американец смотрит на нашу героиню с обожанием. Она рассказывает ему свою историю.
– …я чувствую, с ним случилось что-то дурное. Я должна его найти, и я его найду! Я знаю, что я ему нужна!
– Черт возьми, Катя, – сказал Чарли. – С такой женщиной, как вы, я бы снова отправился куда угодно, через любые снега. Жаль, что вас уже застолбили. Это действительно жаль, но я буду помогать вам искать этого парня. Кстати, не он ли это? Я видел, как один моряк уже дважды выглядывал из-за угла и смывался.
Отбросив стул, Чарли бросается в сторону и вытаскивает из-за угла не кого иного, как Роже Клаксона.
– Боже! Месье Клаксон! – Катя бросается на шею Роже. – Ведь вы же лучший друг Филипа! Вы скажете мне, где он!
– Он… он… – Роже осторожно, но настойчиво выбирается из прелестных объятий. – Он, знаете ли, женился на баронессе и стал помещиком. Он где-то там, далеко, они купили остров в Средиземном море. Удалились от мира, обожают друг друга…
– Вот как? – Катя садится, обессиленная, и закрывает лицо рукой. – Значит, все хорошо? Значит, я ему не нужна.
Когда она открыла лицо, Роже Клаксона не было и в помине. Славный рыжий Чарли осторожно и нежно смотрел на нее. Она улыбнулась ему сквозь слезы.
Студия новой знаменитости, открывателя новой школы живописи Владислава Орловцева. Огромное стеклянное окно над крышами Парижа. На фоне этого окна стоит сам «маэстро» с палитрой и кистями. Рядом с ним на мольберте чистый холст. В студии в креслах сидят важные художественные критики. Артистическая молодежь стоит вдоль стен.
Владислав вдохновенно швыряет комки краски на холст.
– Браво! – кричит кто-то.
– Кажется, холст не загрунтован? – приглядывается один из критиков. – Маэстро, вы работаете без грунтовки?
– Какие, к черту, еще грунтовки?! – восклицает Владислав. – Я привык отрываться от грунта!
– Ура! – молодежь в восторге.
И вдруг Владислав замер. Он увидел в окне кружащийся аэроплан.
– Господи, вы видите?! – возопил «маэстро» и распахнул окна.
– Это, кажется, Анри Блерио, – сказал кто-то в студии. – В газетах писали, что…
– Вот он, великий! – закричал Владислав. – Что я перед ним?!
В студии вспыхнули аплодисменты. В следующий момент аудитория изумленно ахнула – маэстро Орловцев выскочил из окна и побежал по карнизу.
Он забрался на самый конек крыши и оттуда восхищенно смотрел за маневрами знаменитого француза.
Аппарат Блерио, между прочим, нес на тросах плакат с лозунгом «Требуем у правительства больше средств для развития авиации». Это и была цель полета.
Внезапно один из тросов оборвался, плакат перекосился и зацепился за трубу. Секунды отделяли авиатора от катастрофы. Владислав, не раздумывая, бросился вперед. Он перепрыгивал с крыши на крышу, пока не добрался до злополучной трубы. Несколько мгновений ушло на то, чтобы отделить плакат от троса. Аппарат Блерио рывком набрал высоту и… поднял повисшего на тросе Владислава.
На минуту мы оставим нашего смельчака в одиночестве раскачиваться над крышами Парижа.
В эту чудную минуту мы попадем на мансарду одного из соседних домов и увидим там Филипа и Сюзан.
Филип продолжает дуть винище и мизантропствовать.
– Весь мир – дерьмо, а люди – бессмысленные твари, жаждущие сладких ощущений. Ни любви нет, ни чести…
– Фили-и-п, – тянет устало утешительница Сюзан, – посмотри, какое небо, какое солнце…
– Все это обман, мираж!
– О-о-о, – Сюзан уже подавляет зевоту.
Судьба так раскачала нашего Владислава, что в следующую секунду он влетел в открытое окно мансарды и шлепнулся на мягкую тахту.
– О! – вскричала Сюзан. Как будто бы тот же звук, но совсем другая интонация.
– Мадмуазель! – приветствовал ее воздушный гость.
– Филип, да это ты?! – вскричал он. – А это я, Филип!
– Ты уверен? – пьяно ухмыльнулся Филип. – Быть может, наоборот?
– Сейчас я тебя обрадую! Здесь Катя!
– А вот и не обрадовал! Нашел чем обрадовать! К черту всех этих вздорных красоток! К черту всех!
Захватив бутылку, Филип уходит, хлопает дверью.
– О-о! – говорит Сюзан со смешанным, весьма смешанным чувством. Она подает Владиславу чашку кофе. Улыбается теперь с весьма отчетливым чувством.
СЮЗАН
ВЛАДИСЛАВ (улыбается в ответ)
(Встает, приближается к Сюзан.)
СЮЗАН
ВЛАДИСЛАВ
СЮЗАН И ВЛАДИСЛАВ
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.