О еде: cтрого конфиденциально. Записки из кулинарного подполья - [12]

Была пятница, до самого большого наплыва оставалось около часа. Меня приставили к Тайрону, который работал у жарочного шкафа. Тайрон напоминал обсидиановую глыбу высотой не меньше восьми футов, с наголо обритой головой, серебряными зубами и, конечно же, обязательной золотой серьгой в ухе. Может быть, его истинные размеры были значительно скромнее, но, пожалуй, общее впечатление я передал верно: он был большой, черный, огромный, мускулистый. Его поварская куртка была натянута на спине, как кожа на барабане. Он был настоящий Гаргантюа, Черный викинг, Конан-варвар, Джон Уэйн и Голем в одном лице. А я с бесстрашием невежды принялся болтать глупости, рассказывать новым приятелям о своих сногсшибательных достижениях в старом «Дредноуте», о том, какие мы там все «плохие парни». Я трендел о Нью-Йорке, стараясь представить себя бывалым и прожженным — чуть ли не наемным убийцей от ресторанного бизнеса.

Мои рассказы их, мягко выражаясь, не потрясли. Но это меня ничуть не смутило. Я продолжал распинаться и не замечал никаких предупреждающих знаков: натянутых улыбок, мученического закатывания глаз. Я разливался соловьем, не замечая, что творилось вокруг, а между тем огромные количества еды выкладывались на столы и низенькие холодильники. Я не обращал внимания на то, как решительно точили ножи, как на специальные стеллажи складывали кухонные полотенца, гремели кастрюлями, таскали котлы с горячей водой, проверяли наличие того или другого. Они готовились к чему-то так же серьезно, как если бы собирались штурмовать военно-морскую базу Кхе Сан, а я, дурак, ничего не заметил.

А следовало бы заметить. Следовало понять наконец, какой здесь, в Мариоленде, уровень, оценить опыт этих людей, отдать должное слаженности, выработанной годами, которая позволяла поварам исполнять свой безмолвный танец, кружить в густонаселенном пространстве кухни, не теряя ни секунды и не сталкиваясь друг с другом. Они курсировали от разделочной доски к духовке, максимально экономя движения, безошибочно задвигали 300-фунтовую кастрюлю в нужный ряд, управлялись с телячьими ногами с такой же легкостью, как с куриными ножками, варили сотни фунтов макарон, да еще великодушно выслушивали мой безответственный и самодовольный треп. Я должен был обратить внимание на их жаргон — наполовину дамский, наполовину криминальный, на эти им одним понятные словечки, — результат многих лет напряженной совместной работы. Должен был. Но не понял.

Час спустя на доске появилось столько заказов, сколько я в жизни не видел.

Заказ поступал за заказом, без передышки, официанты стонали — столик на десять, на шесть углов, на четыре угла, — они поступали и поступали, это был нескончаемый поток, настоящая бесконечная, изматывающая гонка заказов. И все — по-итальянски! Я даже не понимал этих слов, не понимал, что кричат мне официанты. Все усложнялось тем, что у бывалых поваров Марио свои конспиративные названия для всех блюд. То и дело слышались крики: «Заказ!» и «Готово!» или «Поднимай!», и квакал селектор: бармен с верхнего этажа требовал еще и еще еды. Из кастрюль вырывались языки пламени длиной не меньше трех футов, около печи стояла целая очередь из бифштексов, телячьих отбивных, рыбных филе, омаров. Варили макароны, откидывали их на огромные дуршлаги, все это дымилось, разлеталось по кухне, ты вдруг обнаруживал, что стоишь по щиколотку в спагетти алла китарра, лингуине, фузилли, гарганелли, тальерини. Жара была жуткая. Пот заливал мне глаза.

Я изо всех сил старался не отстать от них. Тайрон задвигал в шкаф для жарки металлические листы, а я помогал ему их выдвигать: сначала — не упуская случая покрасоваться, а потом — только успевая дух переводить. Иногда мне все же удавалось бросить взгляд на доску с заказами. Записи напоминали клинопись или иврит — совершенно не поддавались расшифровке.

Я не справлялся. Тайрон в конце концов вынужден был помогать своему помощнику.

Потом, схватив сковородку, я обжегся, взвыл от боли, вывалил на пол заказ — оссо букко по-милански, а когда у меня на ладони начал вздуваться волдырь, я — о боже, какой идиотизм! — спросил у Тайрона, который был в совершенной запарке, не найдется ли у него крема от ожогов или бинта.

И Тайрон не выдержал. На кухне у Марио вдруг стало очень тихо, все взгляды устремились на гиганта у печи и на его нерадивого ассистента. По какому-то ужасному, или наоборот, прекрасному, волшебству, на мгновение перестали поступать заказы. Тайрон медленно повернулся ко мне, посмотрел на меня налитыми кровью глазами. С его носа упала крупная капля пота.

— Чего, говоришь, тебе надо, мальчик? Крем от ожогов? Бинт?

И тут он показал мне свои огромные ладони. Он поднес их к моему лицу так близко, что я смог разглядеть целые созвездия наполненных жидкостью волдырей, ужасающие рубцы от гриля, старые шрамы. Кое-где кожа просто сошла — до мяса. Его руки напоминали бугристые клешни каких-то чудовищных фантастических ракообразных. Не спуская с меня пронзительного взгляда, Тайрон медленно протянул руку, без всякой прихватки взял раскаленный металлический лист и положил его передо мной.