О чем знает ветер - [129]

Т. С.

Глава 25 На крючке одиночества

Тень отбросив рывком,

Голым остался холм.

Под терновым рваньём

Невмоготу шуту —

Леска с луной-крючком

У бедняги во рту.

У. Б. Йейтс

ДЕЙРДРЕ БЕСПРЕСТАННО ТЕРЕБИЛА ремешок объемистой холщовой сумки, которая оттягивала ей плечо. Определенно, идея насчет визита в Гарва-Глейб принадлежала Мэйв О'Тул, которая по-рыбьи спокойно взирала на меня сквозь толстенные стекла очков. Не утруждая себя формальностями вроде приветствий, Мэйв сразу перешла к делу.

– Мой Кевин говорит, ты его всё время называешь Робби.

Дейрдре закашлялась, протянула мне руку и выдала:

– Добрый день, Энн. Меня зовут Дейрдре Фэллон. Я в библиотеке работаю, в Дромахэре. Вы, наверно, помните меня. А это Мэйв О'Тул. Вы к ней домой ездили. Мы подумали, надо нанести вам… гм… официальный визит, раз вы решили остаться в Ирландии на постоянное место жительства. Мне очень неловко… и как я сразу не догадалась, что вы и есть та самая Энн Галлахер, автор бестселлеров? Ну да теперь мы располагаем полным собранием ваших сочинений. А на те, которые еще не изданы, я внесла нашу библиотеку в лист ожидания. Дромахэр сейчас гудит, как пчелиный улей, и немудрено – люди в восторге, что всемирно известная писательница будет жить в нашем захолустье!

Без сомнения, Дейрдре отбарабанила вызубренную речь – за бодрыми интонациями скрывалась нервозность. Я пожала ей руку и произнесла:

– Проходите, пожалуйста.

– Ах, обожаю этот дом! – снова завела Дейрдре, косясь на внушительную лестницу и на люстру с подвесками. – Знаете, Энн, смотритель каждое Рождество открывает двери для всех жителей Дромахэра. Сначала литературный вечер, потом танцы. К детишкам обязательно Даиди на Ноллаиг[58] приходит. Я и поцеловалась в первый раз именно здесь, в Гарва-Глейб. Вот на этом самом месте, под омелой.

– Чай пить хочу в библиотеке, – объявила Мэйв и двинулась к стеклянным дверям, за которыми маячили книжные стеллажи.

– Мэйв! – с упреком воскликнула Дейрдре.

– Что ж мне – приглашения дожидаться, когда я с минуты на минуту помереть могу? – парировала Мэйв. – А помирать, чаю не попивши, – последнее дело.

Я поспешила вмешаться.

– Всё нормально, Дейрдре. Мэйв в этом доме не чужая. Раз ей хочется пить чай в библиотеке – организуем. Проходите, устраивайтесь поудобнее. Я сейчас.

Чайник был еще горячий. Я целыми днями пробавлялась мятным чаем в надежде справиться с тошнотой. Врач из Слайго утверждал, что симптомы токсикоза исчезнут уже ко второму триместру, однако шла двадцатая неделя беременности, а тошнота по-прежнему меня мучила. Наверно, виной тому были переживания, а вовсе не наше с Томасом дитя.

Джемма еще раньше показала мне, где хранится чайный сервиз. Я-то думала, никогда им не воспользуюсь – а вот пришлось. Откуда-то взялся энтузиазм; я живо заварила чай, уставила поднос чашками, не забыла про сахарницу и сливочник.

Мэйв и Дейрдре, вместо того чтобы расположиться в креслах возле журнального столика, стояли, переглядываясь и качая головами, перед моим портретом. Определенно, между ними имела место дискуссия.

– А вот и чай, – объявила я, со звоном опуская поднос на столик.

Обе вздрогнули и обернулись. В глазах Дейрдре было недоумение, в глазах Мэйв – торжество.

– Ну, видишь теперь? А что я говорила! – воскликнула Мэйв.

Дейрдре перевела взгляд на портрет, снова воззрилась на меня.

– И впрямь… Мистика какая-то. Жуть.

Я уселась в кресло, расстелила на коленях салфетку, произнесла с нажимом:

– Давайте пить чай.

Дейрдре отвлеклась от портрета, а Мэйв продолжала стоять, таращиться. Потом ее взгляд заскользил по книжным полкам, словно ища что-то конкретное.

– Энн?

– Да, Мэйв?

– А где дневники доктора Смита? Они целую полку занимали, я шесть лет кряду пыль с них смахивала еженедельно. – Явив недюжинную для такой престарелой особы силу, Мэйв подняла свою клюку, постучала по стеллажу. – Вон там они хранились, под самым потолком. Ну-ка, глянь, а то я слаба глазами стала.

– Это же мне придется на лестницу лезть! – протянула я. В библиотеке имелась лестница на специальных рельсах, проложенных вдоль стеллажей, но одна мысль о подъеме вызвала приступ дурноты.

– Ну так лезь, чего ждешь? – фыркнула Мэйв.

– Довольно, Мэйв! Что вы себе позволяете? – возмутилась Дейрдре. – Вы чаю требовали – вот и пейте, пока мисс Галлахер вас не выдворила.

Мэйв что-то проворчала, однако от полок отвернулась. Пришлось встать и проводить ее к столику. Дейрдре разливала чай и поддерживала светскую беседу. «Вам нравится дом, Энн? Не правда ли, он прекрасен? А озеро? Истинная жемчужина! И погода стоит как по заказу. Надеюсь, одиночество вас не тяготит, Энн?» – всё в таком духе. Я отвечала односложно, произносила ожидаемые фразы, по сути, не говоря вообще ничего.

Мэйв сделала глоток, поставила чашку и хмыкнула.

– Если хотите что-то сообщить, Мэйв, лучше не тяните. Я вас слушаю. Я давно поняла, что вы по делу приехали.

– Мэйв убеждена, что на портрете изображены вы, Энн, – вмешалась Дейрдре. – Как только стало известно, что вы поселились в Гарва-Глейб, Мэйв мне покою не дает: поедем да поедем. Не сердитесь… Сами понимаете: еще одна Энн Галлахер в нашем озере тонула, да спаслась. Вся округа в смятении. Люди только о вас и говорят.