О чем знает ветер - [127]

Недель через шесть после моего заселения в Гарва-Глейб на аллее появился автомобиль. Он въехал в ворота (при Томасе никаких ворот не было) и подрулил к крыльцу. Я сидела в кабинете, якобы работала, на самом деле – смотрела в окно. Удивилась ли я, когда из автомобиля вышли две женщины – молодая и старая? Отнюдь.

– Робби! – позвала я. И прикусила язык. Кевин, а не Робби. Кроме того, он не услышит – он за домом лужайку косит. Джемма уже ушла.

Раздался звонок в дверь. Не буду открывать. Право имею. Нет, так нехорошо.

Приехали Мэйв О'Тул и Дейрдре Фэллон. Обе они оказали мне большую услугу – а я их на крыльце продержу? Это моя благодарность? Какова бы ни была цель посещения, открыть необходимо. Слава богу, нынче я приняла душ и сменила пижаму на приличное платье – вот о чем я думала, приглаживая волосы и направляясь к парадной двери.

16 июля 1922 г.

Энн не ошиблась. Ранним утром 28 июня силы Свободного государства обстреляли фугасами здание Четырех Судов, которое еще в апреле оккупировали противники Англо-ирландского договора. Мик хотел всё уладить мирным путем. Выдвинул ультиматум – его проигнорировали. Британское правительство грозило: сами порядок не наведете, независимые вы наши, – мы подсобим. На деле вышло бы, что ирландские правительственные войска бок о бок сражаются с британцами против ирландских республиканцев. Куда уж хуже. Мику ничего не оставалось, кроме как атаковать. Для начала его люди захватили другие стратегические пункты Дублина – на Саквилл-стрит и в других районах, где с апреля окопались республиканцы. Мик опасался, что боевики оттуда потянутся на подмогу засевшим в здании Четырех Судов. У Мика теплилась надежда: увидав, что он использует настоящую артиллерию, республиканцы поймут: всё серьезно – и сдадутся. Без кровопролития.

Надежда не оправдалась. После трехдневной осады в западном крыле прогремел взрыв. Погибли бесценные архивы. Да что там архивы! Люди погибли – хорошие, смелые. Как Энн и предсказывала. Кахал Бру голову сложил. Предпочел смерть капитуляции. Мик плакал, рассказывая об этом. Он часто полемизировал с Кахалом, но ведь тот был истинным патриотом, а для Мика патриотизм – основная добродетель.

Нынче я долго стоял перед гигантской пустой скорлупой здания Четырех Судов. Снаряды, наворованные республиканцами, продолжают самопроизвольно взрываться, из-за этого пожарный расчет не рискует подходить близко. Решено оставить руины в покое – пусть сами выгорят. Дотла. Страшная догадка явилась мне. Не будет ли вот так же с Ирландией? Не суждено ли и ей дымиться и страдать от взрывов еще долгие годы, покуда не выгорит вся ненависть? Медный купол сметен взрывом, нет больше великолепного строения. Ради чего, спрашивается, оно погибло?

Месяцем раньше, в мае, лидеры Свободного государства и республиканцы условились отложить окончательное решение по Англо-ирландскому договору. Хотели провести выборы, дождаться результатов и опубликовать новую Конституцию. Перемирия не вышло. Зыбкое соглашение не успело получить мало-мальскую поддержку, как уже себя изжило. По словам Мика, о нем пронюхали в Британии. Уайтхолл высказался категорически против каких бы то ни было отлагательств. Решение по Договору следовало принять незамедлительно. Слишком многое было поставлено на карту, слишком серьезные средства затрачены, слишком большие территории охвачены. Шесть северных графств, не вошедших в состав Ирландского Свободного государства, с тех пор погружены в хаос. Они захлебываются в крови. Католиков убивают, католиков выгоняют из домов целыми семьями. Каждый день увеличивается количество сирот.

Поражаюсь сам себе: мое сердце глухо к известиям о сиротах. Ибо на руках у меня Оэн, осиротевший дважды. Он спит в моей постели, он ходит за мной хвостиком. Бриджид пытается вернуть доверие внука – напрасно. Оэн ни в какую не остается с ней наедине. Здоровье Бриджид резко пошатнулось. Впрочем, мы все теперь – призраки себя прежних. Утраты и постоянные потрясения разъедают нас изнутри. Когда я не могу уделять внимание Оэну, с ним нянчится Мэгги О'Тул.

Мик позвонил недели через две после исчезновения Энн. Хотел справиться о ее здоровье и, наверно, нуждался в ее советах. Пришлось сказать ему, что Энн пропала. Мик сначала заорал, как бешеный, а через четыре часа примчался на бронированном автомобиле в сопровождении Фергюса и Джо, готовый искать мою жену, готовый сражаться за нее всё равно с кем. У меня же нет сил. Разумеется, Мик стал задавать вопросы. Кончилось тем, что я разрыдался у него на груди и сквозь слезы рассказал про Лиама.

Мик завыл почти по-волчьи.

– Томми, друг! Как же так, Томми?!

– Ее больше нет, Мик. Она хотела предупредить тебя о какой-то опасности. Написала на бумаге всё, что знала, – наверно, думала, что передаст листки мне или Джо. Надеялась, мы тебя убережем. Не успела. Записки нашла Бриджид. Решила, что Энн – британская шпионка, что это у нее план покушения. Рассказала Лиаму, тот потащил Энн к озеру. Робби считает, Лиам хотел утопить ее, а тело спрятать на болоте. Бедняга Робби, он пытался остановить Лиама. Он его ранил. Но было поздно.