О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии - [12]

* * *

Как-то в коридоре клиники меня остановил мужчина с большой лохматой собакой палевого окраса. От южнорусской овчарки ее отличали стоячие уши.

– Извините, вы Алексей Анатольевич?

– Да, а что случилось?

– Меня к вам направил Владимир Никифорович Митин. Он сомневается в диагнозе, просил, чтобы вы сделали гастроскопию и высказали свое мнение.

Владимир Никифорович Митин – величайший врач и величайший человек. Он был и ветеринарным, и медицинским врачом. К сожалению, он рано ушел из жизни, но оставил после себя плеяду талантливых специалистов, которые чтут традиции ветеринарной онкологической школы, основанной им.

С доктором Митиным мы были в замечательных отношениях. Когда я начал широко применять эндоскопию в своей практике, он оказался единственным человеком, который поддержал меня, не стеснялся направлять животных на обследования и всегда говорил, что за эндоскопией будущее.

– Извините, а что это за порода? – поинтересовался я.

– Это первый в России бриар – французская овчарка.

– Ну пойдемте, расскажите мне, что у вас приключилось.

Владелец подробно рассказал мне, что недавно купил Карата, так он назвал кобеля, во Франции. Забрал его перед вылетом и только в Москве заметил, что собака плохо усваивает пищу. Кобеля тошнит непереваренным кормом, сам пес какой-то худой. Осмотрев Карата, я был неприятно удивлен. Если бы не шерсть, то его грудная клетка напоминала бы стиральную доску, а живот ввалился и прилип к позвоночнику.

– Нам надо серьезно обследовать Карата: сделать рентгенографию с контрастным веществом, эндоскопию, УЗИ. Кровь и все прочее идет в праздничном наборе. Только после этого будет что-то понятно.

Я расписал план обследования, и владелец, увидев его, немного растерялся.

– Я человек занятой. У меня нет времени возить собаку. Не могли бы вы поместить его в стационар для обследования? Деньги для меня не проблема.

– А каков он по характеру? Дело в том, что ухаживать за ним будет наша Ольга. Человек она добрый, со всеми собаками договаривается, но все-таки…

– Я еще не понял до конца, он как-то временами порыкивает. Но пусть она не переживает: я помимо кассы заплачу ей отдельно, если вы не против.

Я никогда не был против, когда мои сотрудники зарабатывали деньги, ну а Ольга тем более. Она числилась в клинике санитаром, но была нашим ангелом-хранителем. Благодаря ей клиника всегда блестела, животные в стационаре были ухожены, ну а сотрудники – сыты. Кухня слыла ее пещерой Аладдина. В шутку мы ее называли нашей мамой Чоли. Свежа еще была память о сериале «Богатые тоже плачут».

Мы обо всем договорились, хозяин оформил на ресепшене все необходимые документы, оставил свой телефон, посадил Карата в клетку и ушел.

Первым делом Карат был переименован на русский лад – в Кондрата.

Приключения начались на следующее утро, когда у Кондрата надо было взять кровь. Первая попытка, которую предприняли наши доблестные фельдшеры, окончилась полной победой кобеля. Они выскочили из стационара с покусанными руками, сотрясая воздух отборной русской речью.

– А вы не пробовали вывести его в кабинет? – спросил я. – Он же в клетке на своей территории, а вы еще вдвоем туда вперлись.

– Точно! – Мужики развернулись и пошли назад. Что происходило в стационаре, я мог только догадываться по свирепому рыку Кондрата и ойканью с матом. Минут через пять Кондрата привели в кабинет. Пока он не успел очухаться, ему завязали пасть. Кобель предпринимал активные попытки сопротивляться, когда у него брали кровь, но мы были храбрые до безумия, пока он был с завязанной пастью.

Следующим номером запланированной на этот день программы была рентгенография. Но для этого кобеля требовалось напоить барием. Мы решили не развязывать ему пасть и заливать барий в угол рта. Я думаю, что не надо говорить, что мы все были в барии, но Кондрат свое съел.

К сожалению, то, что мы увидели на снимках, нас никак не порадовало. Нам предстала картина стеноза кардиального сфинктера и ахалазии пищевода. Это такая патология, при которой отверстие, по которому пища проходит из пищевода в желудок, открывается не полностью. Соответственно, часть ее поступает в желудок, а часть остается в пищеводе, растягивая его. Ощущая дискомфорт, животное эту пищу срыгивает. Решили дать Кондрату день посидеть, а потом сделать эзофагогастроскопию.

Когда Кондрата водворили на свое место и с морды сняли повязку, у его клетки появилась Ольга с миской в руках. Пока у нас шли боевые действия, она сбегала на институтскую кухню и взяла для него гаше – бульон, перетертый с вареным мясом, которым кормят людей после операций. И как всегда, мы стояли покусанные, а кобель лизал Ольге руки.

Через день сделали эндоскопию. Так как я хотел сразу услышать мнение специалиста, а видеоэндоскопии тогда еще не было, то мы позвали из отделения эндоскопии доктора Кузнецова. Диагноз подтвердился. Мы не знали, что делать, нашего опыта не хватало, а так хотелось помочь Кондрату.

Как всегда, спасение приходит неожиданно. Открылась дверь, ведущая из института, и на пороге появился профессор Дульцев со своей неизменной сигаретой.

– Что такие задумчивые? Это из-за покусанных рук? Кто это вас так?