О чем пьют ветеринары. Нескучные рассказы о людях, животных и сложной профессии - [11]

Вот в такую немосковскую благодать я и вышел. Благодать была еще благодатнее, потому что стоял май и все кругом цвело. Белоснежные деревья, огромная сирень, и все это дополняла медведица Маша, которая вместо коровы прогуливалась по саду на длинной цепи.

Надя накрывала на стол. В этом собачье-зверино-тараканьем царстве неким диссонансом смотрелась кухонная утварь «Цептер», в которой готовилась вся еда, дорогая посуда и серебряные приборы. Но на эту мелочь никто не обращал внимания.

– Я договорилась на телевидении, – Надя сразу взяла быка за рога, – про тебя будут снимать документальный фильм.

Бутерброд встал у меня поперек горла.

– Откуда у меня такие деньги?

– Это не твоего ума дело. Я все решаю. Фильм про тебя и про клинику, но фоном будет наш театр. Вопрос решенный, я просто ставлю тебя в известность, чтобы ты успел бороду привести в порядок.

Перспектива заманчивая. Тем более что это был 1993 год, и телереклама еще как-то выстреливала.

– Ну, коль дело решенное, то я пошел в парикмахерскую.

Договорились до того, что режиссер позвонит мне и приедет в клинику, чтобы оценить фронт работ. После осмотров, примерок, обсуждений, рассуждений «телевизионные деятели искусств» не заставили себя долго ждать, и через какое-то время клиника была заставлена софитами и камерами, а сами «деятели» пугали своим видом не только владельцев, но и пациентов.

Господи, за что же на меня свалилось такое наказание? Камера мигрировала за мной по всей клинике. В операционную, в кабинет приема, на кухню во время обеда. Камера была везде. И если к концу первого дня мне расхотелось быть звездой экрана, то к середине второго я уже относился к участникам сего мероприятия как к тем самым рыжим тараканам.

Съемки через какое-то время выбурлили за пределы клиники и перенеслись на Сокол. Было решено целый день снимать театр и меня в нем. Одетый в белый халат, с фонендоскопом на шее и умным выражением на лице я играл главную роль доктора Айболита. Постоял вместе с Сашей возле Маши. Ну не дурак же я, чтобы один к медведице лезть. Послушал ламу, почесал за ухом ослика, поиграл в гляделки с мартышкой Мартиком. Все было очень правдоподобно, и Станиславский гордился бы мною.

Дело подходило к логическому завершению. Не хватало какой-нибудь монументальной сцены. Решение, как всегда, было неожиданным и нестандартным – «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит»! Под дерево тут же были поставлены стол и стул, на который я торжественно воссел. За неимением коровы и волчицы на стол водрузили дикобраза Беню и питона Антона, на мое правое плечо посадили попугая ара Карлоса, а на левое – мартышку Мартика. Надо сказать, что я, как нормальный человек, панически боюсь змей, так что Антона, несмотря на то что он был почти родным, я боялся тоже.

Антураж был создан. Я позировал, Мартик с энтузиазмом ловил кого-то у меня в волосах, Карлос своим клювом, которым он колол грецкие орехи, ласкал мое ухо, Беня суетился на столе перед нами, а рядом с ним грелся на солнышке Антон. Съемки начались.

Все шло своим чередом. Весеннее солнышко припекало, так что Антон начал активизироваться. Он с интересом посмотрел на Беню, но быстро сообразил, что тот в секунду превратит его в ползающую подушечку для иголок, перевел взгляд на меня. У меня внутри все похолодело, и я полностью перестал воспринимать сигналы извне. Но на мне Антон тоже долго не фокусировался, его заинтересовало, что там делал Мартик. Знали они друг друга очень хорошо, но, как только Мартик поймал на себе взгляд Антона, он перестал интересоваться воображаемыми жителями моей шевелюры и напрягся. Так они смотрели друг на друга секунд тридцать. Вдруг Мартик издал клич, о котором Тарзан мог только мечтать, и дернул у меня за спиной Карлоса за хвост. Карлос, ничего не понимая, бросил мое ухо, и они оба взлетели – Мартик на одно соседнее дерево, а Карлос – на другое. Все бы ничего, только с перепуга их прихватила «медвежья болезнь», и каждый навалил на меня по приличной куче. Кадр получился фантастический по своей динамике: Карлос взлетает, Мартик прыгает, а я сижу обгаженный с головы до пят. Снято! Вот она, обратная сторона работы ветеринарного врача. Кстати, фильм действительно закончился этим кадром.

Кондрат

В конце 1980-х – начале 1990-х годов в России стали в большом количестве появляться новые, до того времени неизвестные нам породы собак и кошек. Ох и прибавило же это работы ветеринарным врачам! Мало того что мы просто не знали особенностей содержания многих из них, мы не знали и специфических болезней, характерных для той или иной породы. Да мы вообще мало что знали. Помню, когда в 1996 году я впервые попал в Сан-Антонио на ежегодную конференцию American Animal Hospital Assosiation, членом которой я стал за год до этого, у меня чуть не случилось помутнение рассудка. Я не говорю про выставочный зал, в котором продавались доселе неизвестные мне инструменты, тесты, великолепные книги, которых я накупил целый чемодан. Дело в том, что в перечне докладов были указаны болезни, о существовании которых я даже не подозревал. И все эти хвори хлынули к нам. Мало того что породы и болезни были новыми для нас, так еще больше половины привезенных собак были откровенными инвалидами. Естественно, продавали их по принципу «вот тебе, Боже, что нам не гоже». Очень жалко было людей, которые вложили в собаку часто последние деньги в надежде разбогатеть на щенках, а вместо этого тратили все на лечение, которое подчас не давало желаемого результата.