О чём пела золотая кукушка - [22]

И свирепая Кир-Палых оскалила свои остроконечные желтые зубы.

«Ну вот, теперь ты не уйдешь от меня, — думала хищница. — Как только ты будешь проплывать мимо моих смертоносных клыков, я сожму железные челюсти и загрызу тебя. И тогда великая тайна, которую ты вырвал у меня хитростью, умрет вместе с тобой, несмышленый храбрец!»

Едва Кир-Палых приоткрыла пасть и Албании заметил небольшой просвет между остроконечных клыков Кир-Палых, он стремительно вылетел из глотки морского чудовища. Страшный скрежет раздался позади него, челюсти чудовища сомкнулись, чтобы больше уже никогда не размыкаться.

А вырвавшийся на волю смельчак богатырь победно воскликнул:

— Прощай, коварная Кир-Палых! Ты больше не страшна человеческому роду. Тайна, которую ты хранила на дне черной пучины, теперь принадлежит мне, и я принесу ее людям!

В последний раз ударила Кир-Палых по воде своим огромным, покрытым острыми колючками хвостом, в последний раз заскрежетала сжатыми клыками. Потускнели ее кровавые глаза, судорожно дернулись плавники, хлынули из ноздрей две бурлящие, словно пенистый водоворот, струи, и морское чудовище испустило дух.

И сразу же сделалась прозрачно-чистой морская вода, зеленый туман ила осел на дно, мирными стайками закружились прятавшиеся в каменных расселинах полосатые рыбки.

А храбрец Албанчи пополз к огромной скале. Но вдруг теплый поток понес его мимо остроконечных камней и зарослей вечнозеленых водорослей. Он плыл, подхваченный ласковым течением, до тех пор, пока руки его не уперлись в скользкую шершавую твердь скалы. Возле огромной двери яростно бурлил белоснежный поток. Но смелый богатырь могучим плечом оттеснил пенящуюся струю и, толкнув дверь, проник в углубление скалы.

Яркий слепящий свет вспыхнул и погас. И все-таки алып успел заметить золотую коновязь, у которой был привязан карий скакун. А рядом, у самых его копыт, лежала расшитая драгоценными каменьями золотая сбруя и золотое оружие.

Албанчи хорошо запомнил слова Кир-Палых — он не коснулся ни меча, ни сбруи, не стал седлать храпящего от нетерпения коня. Он обшарил все выступы скользкой скалы, и когда пальцы его нащупали створки заветной двери, он плечом отодвинул мощную струю пенистого потока. Перед ним открылось углубление во второй скале.

Загадочное сияние, словно жаркий огонь костра, на мгновение ослепило юношу. Прикрыв глаза рукой, Албанчи смог разглядеть огромный трехногий стол, на котором, сверкая алмазной поверхностью, лежали круглый шарик и костяной посох с резной ручкой.

Юный алып трижды обошел вокруг трехногого стола и, не дотрагиваясь до шарика и посоха, облачился в расшитый жемчугом дорогой наряд. А когда он опоясался золотым ремнем и застегнул массивную золотую пряжку, то сразу почувствовал, как мускулы его наливаются богатырской силой. Взяв в руки шарик и посох, оседлав карего скакуна, Албании вышел из скалы.

Полосатые рыбки замерли в изумлении, бурлящий поток остановил свой стремительный бег, и белая пена, словно предутренний туман, огромными хлопьями упала на песчаное дно. Восхищенно взирали на могучего богатыря обитатели морских глубин.

А смельчак Албанчи, держа за повод переступавшего с ноги на ногу карего скакуна, потер чудесным шариком волшебный костяной посох, и сразу же, словно возникнув прямо из морской пучины, встал перед ним волк-богатырь Ах-Пёри с хвостом в шестьдесят саженей.

Мягкая, как шелк, белая грива почти скрывала его упругую шею и ровными волнистыми прядями падала к могучим лапам. В красной, словно таежный пожар, пасти сверкали желтые, как медь, клыки. Бесшумно крадучись, Ах-Пёри подошел к Албании и покорно опустился у его ног.

И когда юный алып потер его белоснежную гриву волшебным шариком, богатырский волк, неся на спине храброго победителя коварной Кир-Палых, устремился прочь из черной подводной бездны.

А на прибрежной косе, зарыв ноги в теплый сыпучий песок, тоскливо глядел на морскую синеву сын Хан-Миргена. И вдруг он увидел, как верхом на кипучей волне мчится к пустынному берегу белогривый волк-богатырь, на котором восседает юный сын Хулатая.

— Почему в глазах твоих следы слез, а на лице твоем следы печали? — соскочив со спины могучего Ах-Пёри, спросил сын гордого Хулатая. — Вот видишь — я жив! Я победил коварную Кир-Палых — громадную рыбу, которая грозилась уничтожить весь человеческий род. Я вырвал у нее тайну людского счастья, добыл тебе быстроногого карего коня и золотое оружие. Я узнал свое имя: меня зовут — Албанчи; я узнал твое имя: тебя будут звать — Тюн-Хара. Мой гнев и моя обида остались на дне глубокого моря, и я прощаю тебя, мой названый брат. Теперь мы будем неразлучны с тобой, как уши коня, и нас ждет впереди дорога удачи и большой славы. Не посрамим память наших предков!

Тюн-Хара надел на себя боевой наряд, крепко затянулся богатырским поясом, повесил за спину звеневший туго натянутой тетивой месяцеподобный лук и, взяв под уздцы карего скакуна, сказал:

— Прости меня за то, что я дал волю страху и, сидя на берегу, грел пятки в горячем песке. Я не помог тебе в смертельной схватке с морским чудовищем Кир-Палых. Ты один открыл дорогу к тайне из тайн, но теперь она должна принадлежать всем. Я хочу помочь тебе в этом славном деле, мой храбрый брат Албании!