О чём молчит лёд? О жизни и карьере великого тренера - [12]

Часть вторая. Тренер

Мой путь в профессию

Наверное, не станет преувеличением, если я скажу, что ключевой фигурой на старте моей тренерской карьеры стал папа. Как было написано выше, ещё в пору моего катания мы с ним приобрели сперва любительский киноаппарат «Спорт», затем любительский киноаппарат «Нева». У «Невы», в отличие от «Спорта», уже была турель — поворотная система, на которой закреплены три объектива — обычный, широкоугольный и телеобъектив. Отец снимал мои выступления, сам я снимал прокаты других фигуристов. Со временем это дело меня очень заразило. Когда мы летали на соревнования в Америку, то и там я старался запечатлеть выдающихся фигуристов. В те времена это было не так просто — надо было проявить киноплёнку, смонтировать её. Для просмотра и детального анализа движений у Игоря Борисовича Москвина был специальный столик, купленный за границей. На маленьком экране 10×12 см на наших кинозаписях можно было детально проследить перемещение звеньев тела при выполнении фигуристом того или иного элемента.

Но главная заслуга моего отца, преподавателя теоретической механики, заключается в том, что именно он сформировал моё представление о том, что движения живых и неживых тел, в принципе, описываются одними и теми же законами механики. И знание этих законов резко обостряет понимание деталей техники, от которых зависит успех фигуриста.

В то время было очень сложно применять какие-то инструментальные методики. Применительно к нуждам спорта их практически не существовало. Профессор В. А. Петров, заведующий кафедрой биомеханики, в одном из разговоров произнёс мудрёное слово «стереофотограмметрия». Это метод, которым геологи измеряют объём отработанной руды, а также высоту и уровень отклонения труб от вертикали, объёмную форму памятников архитектуры и скульптуры. Суть его заключается в том, что фотографирование производится с двух точек, соединенных штангой. Съёмка с двух точек давала возможность стереоскопического представления движения объекта. В приборе находились две стеклянные кассеты, которые вставлялись в специальную оптическую систему, а человек смотрел в окуляр и курсором проводил по определённым линиям, которые уже в дальнейшем воспроизводились на чертеже, расшифровывая стереоскопическое фото.

Этим прибором меня снабдили в Институте геодезии и картографии на Васильевском острове, где весь коллектив лаборатории очень тепло отнёсся к моим исследованиям. За что я им сейчас очень благодарен.

Для того, чтобы объединить пространство со временем, перед одной из камер я установил специальный диск с прорезями, который приводился в движение моторчиком. Зная скорость его движения, я мог определить, какую долю секунды объектив открыт, а какую — закрыт. В результате движение точки тела представлялось пунктирной системой. Таким образом я смог определять не только пространственные величины, но и временные характеристики. Этот метод был одним из самых важных в моей работе.

Поскольку в нашей семье все имели университетское образование, то в ней царил высокий интеллектуальный уровень, что давало возможность проявить свои творческие способности. В начале моего тренерского пути, а это был 1969 год, фигурное катание не было настолько ориентировано на многооборотные прыжки, как сейчас. Но тенденцию к увеличению количества оборотов я уловил и стал думать, как её реализовать. Основная идея тренеров того времени состояла в том, что спортсмену нужно прыгать выше и дальше. Это казалось естественным — чем выше прыгнешь, тем дольше время полета и, следовательно, больше времени для совершения большего числа оборотов. Чем дальше прыгнешь, тем более красивым покажется твой прыжок. Но мои наблюдения и измерения показывали, что овладеть тройными прыжками можно было, исполняя их и на относительно небольшой высоте. Я пришёл к выводу, что в прыжке есть два компонента движения — поступательный, от толчка к приземлению, и вращательный, связанный с вращением тела вокруг продольной оси. Причём превалирующим фактором успешного исполнения является второй компонент. Другими словами — вращение, вращение и ещё раз вращение!

Этот вывод сразу поставил передо мной две задачи. Во-первых, повысить продуктивность вращательного компонента. Во-вторых, выяснить, как научить организм спортсмена адекватно переносить вращательные нагрузки. Сформулированные задачи дали толчок для развития двух направлений в работе: усовершенствования приёмов техники создания вращательного движения и разработки упражнений, которые бы подготовили организм фигуриста к быстрому вращению вокруг продольной оси тела.

Начав разрабатывать эти упражнения, я первым делом обратил внимание на способ группировки. В то время техника группировки в многооборотных прыжках базировалась на балетных приёмах. Позиции, копируемые тогда в фигурном катании, можно наблюдать на картинах Дега или на иллюстрациях к учебнику известного балетного педагога Агриппины Яковлевны Вагановой. Эту группировку, когда кисти перекрещиваются на груди, я назвал симметричной.

В моих первых учебниках можно увидеть рисунок фигуриста, выполняющего такой симметричный способ группировки. Он тогда был единственным, применяемым на практике. Я опасался недопонимания и поэтому дал к рисунку название: способ группировки, заимствованный из классической хореографии. Однако уже в то время я экспериментировал с этой деталью техники. Олег Татауров и Алексей Урманов не дадут соврать: я искал новый, прогрессивный способ, позволяющий создать в толчке большое количество начального вращения.