О чем молчат зеркала - [7]

Но ты не бойся, потому что со мной не пропадешь. Я провожу тебя. Сначала пойдем в зал Небесной чистоты, чтобы получить поддержку у небесных сил. Зал Небесных сил голубого цвета, как небо.

Потом ты должен будешь пойти в изумрудный зал Земного спокойствия, чтобы успокоиться и получить поддержку от земли.

Потом будет лиловый зал Объединяющей гармонии, где сливаются «инь» и «янь», мужское и женское начало, – щебетала птичка. – А теперь, когда мы сделали все, что надо, ты можешь идти в жемчужный зал Оберегающей гармонии на встречу с Лючией.

Феофан – Ургюп не мог скрыть радостного восторга от того, что скоро сбудется его заветная мечта – стать властелином мира.

Он вошел в жемчужный зал и увидел красавицу Лючию, которая сразу же пошла ему навстречу. Кожа у девушки была такая светлая, как цветок лотоса. Золотые вьющиеся волосы обрамляли красивое личико. Миндалевидные, голубые глаза счастливо светились. Лючия протянула Феофану – Ургюпу тонкую фарфоровой белизны руку и сказала: «Да». Выбор был сделан.

Во дворце Вэлз начались приготовления к свадебной церемонии. Все вокруг только и говорили о том, что сбылось пророчество, и в назначенный день и даже час на пороге жемчужного зала появился смуглый, темноволосый незнакомец, одетый в странные одежды и обутый в плетеные сандалии. Да и имя у незнакомца было совсем не шотландское. Его звали Феофан!

А тем временем настоящий Феофан лежал на дне озера, испытывая совершенно странные ощущения, словно он находился между жизнью и смертью. Утонувшим он себя не чувствовал. Он мог видеть и даже слышать. Но вот выплыть не мог, потому что тело, налитое свинцом, отказывалось повиноваться. Феофан с грустью подумал, что отдал бы все богатства мира за возможность вернуться в свой маленький, старый домик на берегу реки Тибр. Ему больше не хотелось жениться ни на какой красавице. Ему не нужны были ни слава, ни почет, ни возможность стать властелином мира. Ему просто хотелось видеть солнце, улыбаться соседским мальчишкам, покупать рыбу у старой, ворчливой торговки, рисовать свои смешные картины, а потом дарить их всем, всем, всем, получая удовольствие от радости, преображающей людские лица.

– Все пошло прахом из-за моей глупости, – подумал Феофан.

Именно в этот момент над ним склонилась огромная, безобразная голова на длинной тонкой шее. Шея была змеиная, а голова скорее всего принадлежала носорогу, потому что в самом центре пупырчатого лба торчал большой изогнутый рог. Малюсенькие глазки болтались на тонких ниточках и готовы были оторваться от малейшего прикосновения. Преувеличенно громадный рот был совсем неуместен на этой странной морде.

Феофану показалось, что какой-то злой волшебник просто решил поэкспериментировать и соединил вместе краба, носорога, лошадь, обезьяну, жирафа, сфинкса, слона, змею и акулу.

Потом Феофан вспомнил, что Ургюп говорил про дракона и подумал, что это жуткое существо и есть огнедышащий дракон, о котором ходят легенды.

Но о существовании дракона Феофан никому не сможет ничего рассказать, потому что дракон его непременно съест.

Феофан закрыл глаза и попрощался с жизнью, которая так быстро и глупо заканчивалась.

Но дракон вовсе не собирался съедать Феофана. Наоборот, он бережно поднял его и выбросил на берег, а сам снова скрылся в холодных водах озера.

Феофан приоткрыл сначала один глаз, потом другой, сделал несколько глотков воздуха и почувствовал, что тело снова стало послушным. Несколько минут он лежал на земле, потихоньку шевеля пальцами. Наконец, убедившись в том, что долгое нахождение под водой не причинило ему никакого вреда, он вскочил на ноги и принялся петь и плясать.

Из воды высунулась страшная гигантская голова на тонюсенькой змеиной шее и с любопытством уставилась на Феофана.

– Спасибо, мой друг! – воскликнул Феофан и поцеловал дракона в скользкую пупырчатую щеку.

Яркая вспышка ослепила Феофана. В его голове что-то загудело, застонало, и он свалился на землю без чувств…

– Эй, Феофан, долго ты еще будешь валяться без дела? – вывел его из оцепенения звонкий женский голосок.

Феофан медленно приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой золотоволосую красавицу с небесно-голубыми глазами и черными тонкими бровями изогнутыми мягкой дугой. Алые губки были чуть тронуты милой улыбкой. А нежная белая кожа девушки была похожа на цветок лотоса. На щеках играл едва уловимый румянец.

Никогда прежде Феофан не видел таких девушек в Риме. Он приподнялся на локтях, чтобы получше разглядеть красавицу. Тонкие руки с длинными красивыми пальцами. Тонкий стан, перехваченный блестящим поясом. Полупрозрачная туника, через которую просвечивается стройный силуэт…

– Нет, это не девушка, это мираж, – подумал Феофан, чувствуя, как учащенно забилось сердце, и прошептал:

– Ты кто?

– Я? – она звонко расхохоталась. – Посмотри повнимательней, милый Феофан. Неужели ты не узнаешь Лючию?

– Так ты – Святая Лючия? – выдохнул он. – Значит, я уже на небесах?

– Нет, ты пока что в Генуе, – строго сказала Лючия и топнула ножной.

– А это далеко от Северной Шотландии? – оглядываясь по сторонам, спросил Феофан.

– Далековато, – наморщив носик, ответила Лючия. – Если честно, то до Рима ближе.