О чем кричит редактор - [17]

Диалог в книге – все равно что речь в развитии человечества, если брать пока единственную разработанную теорию зарождения речи. На начальных этапах писательского пути речь в тексте, как и речь в человеческом обществе, может нести только необходимую функцию – обмен опытом, информацией, коммуникация ради некой цели. Но с развитием речи в человеческой культуре, она приобретает совершенно иные черты. Чем абстрактнее становится сознание человека, уходя от примитивного выживания и необходимых ради него коммуникаций к абстрактным достижениям, тем усложняется значение речи, ее функции и способы, как передачи, так и восприятия. Нам с вами прекрасно известно, что в диалоге мы улавливаем больше информации, чем содержится в самих словах: интонация, жесты, мимика и более того, интуитивно мы постигаем невысказанное собеседником. Не говоря уже о том, что такие непрямые формы реплик, как сарказм, ирония, абсурд, намеки, оговорки, паузы и прочее, передают порой совершенно противоположную самому высказыванию информацию. Тут же подключается реакция другого собеседника, как он воспринял, как ответил. У нас может получится диалог, в котором мы слышим слова, значение которых нам известно, но смысл которых у этих двух говорящих искажен и понятен лишь им двоим.

Я хочу показать, что диалог в книге не может и не должен быть лишь передачей информации. Диалог – это ваше обращение к читателю, инструмент прямого общения с тем, кто держит вашу книгу – та иррациональная часть текста, что даст читателю ощущение разговора.

Диалог одушевляет любую мысль автора. Ведь мы текст воспринимаем на уровне разума (слова, значения, понятия, символы, смыслы) и на уровне чувств (чувства могут вызывать как напрямую описанные слезодавительные ситуации, так и зашифрованные в диалогах, во внутренних и внешних конфликтах персонажей, нарастании сюжетного конфликта). Так вот автор способен донести мысль напрямую – грубо говоря, «словами в разум», а может обойти разум, и заронить мысль в душу через чувство, через ощущения – иррационально.

Поэтому описание подобного инструмента текста – невероятно сложно для прямого объяснения, не говоря уже о попытках упрятать диалог в правила написания.

________________________________________________

Обед начался в молчании: Джун сидела напротив Ирэн, Босини – напротив Сомса.

В молчании был съеден суп – прекрасный, хотя чуточку и густоватый; подали рыбу. В молчании разложили ее по тарелкам.

Босини отважился:

– Сегодня первый весенний день.

Ирэн тихо отозвалась:

– Да, первый весенний день.

– Какая это весна! – сказала Джун. – Дышать нечем!

Никто не возразил ей.

Рыбу унесли – чудесную дуврскую камбалу. И Билсон подала бутылку шампанского, закутанную вокруг горлышка белой салфеткой.

Сомс сказал:

– Шампанское сухое.

Подали отбивные котлеты, украшенные розовой гофрированной бумагой. Джун отказалась от них, и снова наступило молчание.

Сомс сказал:

– Советую тебе съесть котлету, Джун. Больше ничего не будет.

Но Джун снова отказалась, и котлеты унесли.

Ирэн спросила:

– Фил, вы слышали моего дрозда?

Босини ответил:

– Как же! Он теперь заливается по-весеннему. Я еще в сквере его слышал, когда шел сюда.

– Он такая прелесть!

– Прикажете салату, сэр?

Унесли и жареных цыплят.

Заговорил Сомс:

– Спаржа неважная. Босини, стаканчик хереса к сладкому? Джун, ты совсем ничего не пьешь!

Джун сказала:

– Ты же знаешь, что я никогда не пью. Вино – гадость!

Подали яблочную шарлотку на серебряном блюде. И, улыбаясь, Ирэн сказала:

– Азалии в этом году необыкновенные!

Босини пробормотал в ответ:

– Необыкновенные! Совершенно изумительный запах!

Джун сказала:

– Не понимаю, как можно восхищаться этим запахом! Билсон, дайте мне сахару, пожалуйста.

Ей подали сахар, и Сомс заметил:

– Шарлотка удалась!

Шарлотку унесли. Наступило долгое молчание. Ирэн подозвала Билсон и сказала:

– Уберите азалии. Мисс Джун не нравится их запах.

– Нет, пусть стоят, – сказала Джун.

По маленьким тарелочкам разложили французские маслины и русскую икру. И Сомс спросил:

– Почему у нас не бывает испанских маслин?

Но никто не ответил ему.

Маслины убрали. Подняв бокал, Джун попросила:

– Налейте мне воды, пожалуйста.

Ей налили. Принесли серебряный поднос с немецкими сливами. Долгая пауза. Все мирно занялись едой.

Босини пересчитал косточки:

– Нынче – завтра – сбудется…

Ирэн докончила мягко:

– Нет… Какой сегодня красивый закат! Небо красное как рубин.

Он ответил:

– А сверху тьма.

Глаза их встретились, и Джун воскликнула презрительным тоном:

– Лондонский закат!

Дж.Голсуори «Сага о Форсайтах»

Бессмысленный диалог, не так ли? А этот диалог – ключевой момент в перемене отношений между Джун и Босини – женихом и невестой, потому что Босини влюбляется в Ирэн – подругу Джун и замужнюю женщину, которая не может скомпрометировать себя. И диалог здесь – рокировка на шахматном поле, от краткого замечания, кто где сидит, несъеденных после каждой новой фразы блюд, подтверждений фраз одним, и отрицание их другой. Диалог, смысл которого не в произнесенных фразах, не в сказанном, а в несказанном.

___________________________________________________

Итак, что такое диалог в тексте. Диалог – самая подвижная часть текста, самый живой инструмент, передающий интонацию, эмоцию, полутона, самая иррациональная деталь механизма книги, которая словно озвучивает письменную речь. Как бы вам так описать всю невесомую силу этих кавычек и черточек, обозначающих речь, чтобы вы буквально ощутили, насколько они живые, ползучие, звучащие, простите, хочу говорить бессмысленные прилагательные, чтобы вас проняло через ощущения. Чтобы вы сам разрешили себе играть репликами своими героев, а не использовать их только для передачи информации. Ведь что такое диалог в своей сути – это словно река текста, которая в момент делится на два или более русла, течение каждого из которых влияет на течение другого по типу сообщающихся сосудов. Диалог – единый механизм текста, находящийся в непрерывном процессе, потому что говорящие находятся в процессе обнаружения этой структуры читателю через противодействие, через вопросы, через сотрудничество и другое.