О брачной и внебрачной жизни - [173]

А грабежу, государь, взял с человека моего однорядку[99] лазореву, не страфил, больша зело, да кафтан заячей с поддею подзеленою, …да шапку лисью под сукном под черленым черкаскую, да на женке, государь, платья опашен[100] черленой, да ферези[101] заечьи под зенденью[102] под лазоревою, да о[же]релья жемчюжное с пугвицы, …да сапоги, да два мерина, мерин сер да мерин ворон, с седлми и с хомуты, да две епанчи[103]. А всего, государь, грабежу взял с человека с моего и на жонке платья и лошадей на тритцать на три рубли с полтиною.

Царь не слишком торопился вмешаться в судьбу несчастных новобрачных. Два с лишним месяца томилась Акулина в имении у захватчика. Не будь Увар дезертиром, он мог бы сколь угодно долго пользоваться чужой женой. Но Акулине повезло: вина перед царем, в отличие от вины перед изнасилованной женщиной, государством все-таки взыскивалась. В апреле 1610 года князь Матвей Микитич Ржевский, ведавший поимкой дезертиров, изловил беглеца, пожурил и отправил его обратно в армию. А Акулина отправилась к мужу…

Но несмотря на боярское беззаконие и вопреки «злопыхательствам» Адама Олеария, свадьбы на Руси все-таки играли весело. Хотя невесте и полагалось в течение нескольких дней перед свадьбой и во время свадьбы поплакать и попричитать, причем не как-нибудь, а по специально заученным текстам. В помощь невесте нередко приглашали специальную женщину — «вытницу». По традиции вытница часто бывала старой девой и о горестях замужней жизни знала лишь понаслышке. Но это не мешало ей вместе с невестой оплакивать девичество.

«Выть» полагалось не только дома. В некоторых местностях вытница с невестой и ее подругами разъезжали по гостям, и всюду их встречал накрытый стол, а иногда и подарки. Так что «вытье» превращалось в веселый праздник. Но сами песни были, конечно, печальными:

Вы подруги мои милые,

Отгуляла, видно, с вами я.

Увезут меня в неизвестный край,

Поселят меня во чужу семью.

Не певати мне с вами звонких песенок.

Вот уж наши ворота отворяются,

На лихих лошадях во двор въехали,

Незнакомый люд по двору идет.

Что-то, девушки, меня страх берет.

Входят в сени нашей горенки.

Эти люди увезут меня,

А куда увезут — мне неведомо.

Попрошу, подруги милые,

Умоляю вас, красавицы,

Не оставьте вы меня одну,

Уж как мне-то горько станется,

Горько станется расставатися,

Со родным домом мне прощатися.

Впрочем, на предсвадебных вечеринках, на которые приезжал жених со своими родственниками и друзьями, девушки нередко сменяли «вытье» на «посрамление» жениха:

Твой жених не хорош, не пригож —

На горбу роща выросла;

В этой рощице грибы ростут,

Грибы ростут березовые;

В голове же мышь гнездо завила;

В бороде деток вывела.

Однако за 10–20 копеек, подаренных женихом (в ценах 1877 года), девушки добрели и меняли текст:

Твой жених и хорош и пригож;

Его кудри наложеные;

Черные брови наведеныя,

Ясны очи, как у сокола;

Его щоки — что твой маков цвет,

Его губы — что твой мед сотовой.

Еще одно развлечение девушек — приготовление забавного свадебного пирога. В селах под Нижним Новгородом подруги невесты утром в день свадьбы по традиции лепили из пресного теста пирог с начинкой. В этот пирог втыкали лучинки, покрытые тестом, на одну из них насаживали фигурку поросенка, сделанного из того же теста. Верхом на поросенка водружали пастуха, в руки ему вручали кнутик из ниток. После того как пирог был испечен, его украшали веточками, увитыми лентами и разноцветной бумагой, так что самого пирога не было и видно, только пастух с поросенком высовывались наружу. Этот пирог подавали на стол днем после венчания.

В свадебных обычаях переплелись традиции христианские и языческие. Все они по сей день прекрасно уживаются друг с другом. И даже священнослужитель М. М. Поспелов, опубликовавший в конце XIX века прекрасную статью о свадебных обычаях Нижегородской губернии, без всякого осуждения пишет, что когда молодые собираются в церковь, «обыкновенно жениху и невесте кладут в карманы по луковице и втыкают в одежду иголки — для того чтобы их не испортили. Те же предосторожности принимают и все поезжане». Но и обвешанный иголками жених не так-то легко довозит невесту до церкви: по дороге ему мешают девушки, пытаются отбить подругу. Потом при выезде из деревни мужики загораживают дорогу и не пропускают поезд, пока их не угостят водкой. А тем временем невестин брат направит лошадей в другую сторону или вывалит невесту в снег.

После венчания чаще всего свадебный поезд возвращается в дом невесты. Здесь все садятся за обеденный стол, но это еще не пир: спиртного не подают, да и молодых за столом нет, они обедают отдельно. Зато в центре внимания — тот самый забавный пирог, который все утро пекли подруги невесты. Тысяцкий выкупает его у девушек, а дружка должен так его разрезать, чтобы не уронить ни одного бантика. Потом лучинки с бантиками девушки унесут к себе домой — на счастье.

Не успел закончиться обед, как начинается свадебный пир. Теперь уже и молодые за столом, и вино льется рекой. А впереди третий пир, на соседней улице или в соседней деревне — в доме у жениха.

Так или примерно так проходили, а иногда и сейчас проходят свадьбы под Нижним. Впрочем, по всей России традиции схожи. А если и отличаются — это не главное. Главное — всеобщее напутствие: «Совет да любовь».