Ньювейв - [100]

Помню, мне кто-то из знакомых сказал по поводу Земфиры, что, если бы она была одной из сотен исполнителей такого же уровня, тогда можно было бы о чем-то говорить. Так что и она – исключение, подтверждающее правило. Но уже неплохо то, что мы и они были. Сейчас тоже есть группы, которые поют честно, протестно, о проблемах – и у них есть своя публика. Сегодня они более прагматичные и независимые, чем те, кто прорывается к кормушкам телевизионных госканалов, где сохранить свою репутацию просто невозможно. Есть безупречные примеры: Шевчук, «Аукцыонъ». Дешевых соблазнов теперь гораздо больше, чем в былые времена.

М. Б. Тут вообще институт репутации как-то развалился и отформатировался со временем. Она оставалась важна только в закрытых сообществах или клубах.

А. Л. И где теперь та клубная жизнь девяностых? Одной из первых клубных ласточек был «Манхеттен Экспресс» в помещении гостиницы «Россия», где в советское время размещался ресторан «шизовник». И вот тоже интересно: снести-то отель снесли – а сколько лет стоит пустырь, непонятно, зачем и ради чего сносили? Зал концертный там был совсем неплохой, в центре Москвы концертных площадок по-прежнему отчаянно мало. Особенно нравился мне клуб «Пилот», когда там работала Наташа Шарымова, позже уехавшая обратно в Нью-Йорк. Он был хорош тем, что там была разнообразная программа. Замечательным местом в те же девяностые была площадка «Дом» Коли Дмитриева, где, помимо ведущих мастеров авангарда, выступали частенько и коллективы в формате worldmusic. Последним прибежищем постпересстрочных наркоманов можно считать, наверное, «Титаник», который затонул вместе с этой волной разгульных девяностых.

У каждого человека есть звездный час. У меня, например, это период «Звуков My», у Светы Виккерс – клуб «Эрмитаж», «черный сарай», как она его называла, в котором собирался бомонд и богема девяностых. В шесть утра на летней веранде там можно было встретить рыдающего Толика Крупнова, а за углом в подвале, Леша Тегин издавал свои инфернальные вибрации… Даже сейчас для меня атмосфера сада остается неизменной, как и понимание закономерности, исходящей здесь от хипстеров, загадочной для меня активности. И я не могу этому не радоваться: ведь традиция продолжается на моих глазах уже более шестидесяти лет.

Валера Алахов

Фото 16. Новые композиторы, фото и коллаж Евгения Козлова,1987

В. А. Для начала поясню. «Новые Композиторы» не столько музыкальный коллектив, сколько концептуальный – художники «звуковых полотен». Мы нашли свой оригинальный прием в сочетании музыки и текста из окружающего нас мирового эфира: радио, телевидение, пластинки. В искусстве это относится к жанру «популярное искусство» или питерский Pop Art, который появится в середине восьмидесятых. Лидерами этого направления в последствии станут художник Тимур Новиков и композитор Сергей Курехин с оркестром «Поп-Механика». И «Pop» здесь не случайно! Тимур тоже соберет вокруг себя «оркестр» художников-сторонников поп-арта и в своей мастерской на улице Воинова провозгласит «Манифест о перекомпозиции»… Ну, а «Новые Композиторы» – это Игорь Веричев и я, Валерий Алахов.

М. Б. Так как же все начиналось? Ведь Ленинград перестраивался уже в семидесятые – как это называлось, разуплотнялся.

В. А. Родились мы в любимом нашем районе, в Петроградском. Позже я узнал, что в том же роддоме, где появился я, ранее родились: Борис Гребенщиков, Александр Титов, Миша Малин… Не роддом, а рок-дом какой-то!.. В моем детстве Ленинград – это город гигантских коммуналок с многообразной жизнью разных людей, объединённых примитивными, зачастую очень стесненными удобствами. Но, несмотря на то что жизнь в коммуналках была ужасна, она была и ужасно интересна, особенно для детей.

Например, в гостях у моей бабушки на Литейном,64 мы гоняли на великах по огромным коридорам или прятались где-то в холодных чуланах. Коммуналки в центре города были изначально огромными квартирами, которые позже разделили непрочными стенками и перегородками; слышимость в квартирах была колоссальной!..

Все же мне повезло – детство и юность моя прошла на Васильевском: рядом корабли, Нева, Финский залив – романтика! В конце шестидесятых это был самый прогрессивный район в городе. Впрочем и сейчас там в «Ленэкспо» мировые саммиты проходят; но тогда на «ваське», в гавани, были только что построены огромные павильоны для выставок стран соцлагеря: чешское стекло меня очень тогда поразило, я до сих пор люблю цветные стекляшки и делаю из них иногда коллажи. В те же шестидесятые были построены аттракционы, впервые с игровыми автоматами-первыми компьютерами, да и по соседству – ДК им. Кирова, там был кинематограф, где показывали научно-фантастические фильмы, ужастики – дети сходили с ума от таких фильмов и мы прогуливали из-за этого уроки…

В ДК им. Кирова существовало множество секций для занятий «чем хочешь» для пионеров и школьников района; кстати, в этом же Дворце прошла первая знаменитая выставка неформальных художников в 1982-м году.

Я тогда выбрал кружок по астрономии и класс по музыки, но с переездом в новый район не смог продолжить эти занятия и занялся другим…Нам было где погулять на «ваське»: были открыты все дворы, проходы, чердаки и крыши – сплошные приключения! Жил я в центре острова и постепенно осваивал его окраины. Особенно запомнился пустырь и свалка городского мусора с выходом на Финский залив. Завод Козицкого, выпускавший телевизоры «Радуга» и фабрика Урицкого, выпускавшая папиросы «Беломорканал», все они выбрасывали свою «не кондицию», то есть брак, на свалку. Возможно отсюда тянуть связи интереса к транзисторам и электронике, и пристрастие к курению…