Нью-Йорк. 14 августа 2003 года - [2]

Один мой приятель заметил, что никакого геройства в этом нет. Наоборот, мол, если бы кто-то продавал фонарики втридорога, вот тогда это было бы чуть ли не преступлением. А я так думаю, что никакого преступления в этом не было бы. Особенно, если принять во внимание, что непосредственной угрозы для жизни вроде бы не наблюдалось. А если еще вспомнить, насколько те, кто продавали фонарики, зарабатывают меньше, чем те, которые эти фонарики покупали, то тогда уже представляется совсем нормальным, если с тебя берут лишние десять долларов за фонарик, раз уж так получилось, что он таким спросом пользуется. А уж если нам фонарики продавали по обычной цене, то мы, конечно, должны за это хотя бы сказать спасибо.

Мы подошли к причалам Ferry. Это было как раз то самое место, которое потом по телевизору в новостях показывали все время. Да, конечно, народу там собралось жуть какое количество. И мы поначалу в эту толпу затесались. Было очень жарко, и наш энтузиазм падал с каждой минутой. В конце концов мы поняли, что на лодку мы до ночи не попадем, вышли из толпы и решили пойти к тоннелям.

Через десять минут мы около Lincoln Tunnel. Народ стоит с поднятыми руками. Поднимаю руку и я. Останавливается машина, и нас спрашивают, куда нам. На другой берег Гудзона, – отвечаем. Через несколько минут мы в Нью-Джерси. Вышли из машины, поблагодарили. Идем пешком. Уже рук не поднимаем, но машины все равно останавливаются. Не надо ли, мол, куда подвезти. Еще пять минут – и мы в Paine Webber. А там мои друзья-соседи работают. Уже ждут нас и готовы развозить куда кому надо.

В семь вечера я уже был дома. Свет горит, все в порядке. Только будильник один, который без батарейки, моргает. Значит, перебой был все-таки.

Что принес с собой следующий день? Утром узнаю, что все наши компьютеры в Нью-Йорке все еще работают от батарей. Я поехал в наш филиал в Нью-Джерси. Ну, после одиннадцатого сентября живучесть повысилась у всех сильно. Все фирмы рассредоточились: часть в Манхеттене, часть в Нью-Джерси, часть в Коннектикуте. Пойди теперь разбомби. Приехал я в Джерси-сити. Пробыл там недолго и уехал домой. И уже всю оставшуюся часть дня работал из дома.

Когда я уходил с работы, то шел к своей машине по Exchange Place. А там памятник польский стоит. И я всегда думал, что надписи на нем на польском языке, поэтому никогда и не пробовал разобрать, что там написано. А тут я обходил памятник с другой стороны и увидел английские слова. Стал читать. Оказалось, что это памятник полякам, погибшим при вторжении России в Польшу. Запись эта относится к тому моменту истории, когда Германия с Россией развязали вторую мировую войну. Германия напала на Польшу. И когда польская армия отчаянно защищалась, русские ударили сзади. Более пятнадцати тысяч польских офицеров и лидеров польской интеллигенции были расстреляны русскими и закопаны в Катынском лесу. Впоследствии русские, конечно, свалили все это дело на немцев.

Вот это, кстати, и называется мрак. Помните, я обещал вам пример привести подходящий? Вот он, этот пример. А в Нью-Йорке был не мрак, а просто темно было. И если у кого-то создается впечатление, что я просто к словам в русской газете цепляюсь, то это совсем не так. Не в отдельных словах суть. На самом-то деле мне больше не понравилась общая тональность русских статей. Доброжелательности не было в них и в помине. А вот злорадство проглядывало очень сильно. Да и одиннадцатого сентября особой теплоты с российской стороны я как-то не ощутил. Одна моя знакомая сказала мне, что по здешнему русскому радио выступал какой-то московский не то певец, не то танцор. И он сказал, что воспринимает сентябрьские события так: вот, мол, Америка, как собачка, тявкала все, тявкала. Говорила, что самая сильная. А потом получила щелчок по носу и сразу все на свое место стало. И добавил при этом, что так думают все в России. Я не знаю, действительно ли в России сейчас все так думают, как этот певец-танцор. Но кое-кто так думает. И нынешние события – еще одно подтверждение этому.

Не все, конечно, российские газеты выступили в таком стиле. В основном только те, у которых бюджет от этого зависит. Сейчас они почти в каждом своем номере нашего президента оскорбляют. Или скажу так (повторяя за Булгаковым): думают, что оскорбляют, называя его ковбоем. Возможно потому, что не знают, что это слово означает. Раньше они американских президентов за гольф ругали. Помните эти карикатуры? Президент американский с клюшкой, похожей на автомат, из кармана нож окровавленный торчит и нос, конечно, горбатый, еврейский. Давно это уже было. С тех пор уже вон, сколько времени прошло. Холодная война, говорят, уже закончилась. Но, наверное, ребята из русских газет про это еще не слышали. А может быть, у них своих внутренних проблем мало. Вот они на нас и набросились.

А мне вообще думается, что если бы я был редактором российской газеты, я бы к зарубежной тематике осторожно подходил. И если бы при мне кто-то начал обсуждать такие скользкие для России темы, как аварии на электростанциях, или о мудрости руководителей страны говорить, то я бы отошел в сторонку и скромно бы там помалкивал.