Ныне и присно - [140]
— Почему ты не умер сразу, монкер? Там, в яма? — Пекка ощерился. — Теперь я путу рупить тепя метленно — по маленький-маленький кусочка!
Шабанов упрямо шагнул навстречу, клинок взметнулся… и, выпав из ослабевших пальцев, вонзился в снег.
Весайнен остановился в пяти шагах от жертвы.
— Хочешь умереть пыстро? — злорадно спросил Весайнен. — нелься пыстро, нато метленно!
Юнец кивнул, побрел к торчащему из снега мечу. Потрескавшиеся от мороза губы кривились то ли в плаксивой гримасе, то ли в последней улыбке… Весайнен ждал, наслаждаясь грядущей местью — за свой недавний страх, за подло, изподтишка убитых соратников, за все, что пришлось пережить после набега на Колу. О! Это будет сладкая месть!
Непослушные пальцы снова подвели юнца — сорвались с рукояти. Щенок упал, руки по локоть погрузились в снег… Погрузились? Но под ногами жесткий, как бычья шкура, наст!
Растерявший напускную медлительность Шабанов стремительно распрямился. Из снега вынырнул взведенный и заряженный тяжелый русский самострел.
Весайнен резко со всхлипом вдохнул… и это был последний вдох.
Толстый железный болт вошел в межключичную ямку, походя разорвал гортань, перебил шейные позвонки и, пролетев еще с десяток шагов, звонко ударил в торчащий из снега валун.
— Дурная это привычка, Пекка, долгие разговоры разговаривать — наставительно заметил Сергей, встав над тем, что еще минуту назад звалось Весайненом. Обутая в добротный валенок нога шевельнула остывающий труп.
— Хороший выстрел… — похвалил себя Шабанов, губы юноши тронул намек на улыбку. — И шлем цел, и кольчуга… Букину бы точно понравилось…
Шабанов отошел к валуну, о который звякнул болт — не для того, чтобы найти дорогое железо, просто ноги отказались держать… и спина ослабла… словно из тела выдернули стержень, на котором оно держалось последнюю неделю.
«Вот и все…»
Сергей устало опустился на камень, отставленная за спину рука приняла на себя вес тела, лицо запрокинулось.
«Вот и все…»
Звезды дрогнули и поплыли по небосводу… или просто закружилась голова?
— Эх, закурить бы… — мечтательно протянул Сергей.
Ветер незаметно стих… улеглась поземка… потеплело… Шабанов умиротворенно закрыл глаза.
Эпилог
Чернота. Ни зги не видать, а чуется — бездонная, бесконечная… Испугаться вроде бы полагается… а нет страху-то. Да и как иначе? Уж не десятый ли раз сюда попадает? Немудрено привыкнуть…
Тимша оглянулся — позади, в широком окне ярко светили лампы дневного света, однако ни один лучик не сумел вырваться за пределы четко очерченного прямоугольника, не осмелился нарушить окружающую Тимшу черноту.
Там, под светильниками, на казенной железной кровати лежал опутанный проводами и трубками капельниц человек. Рядом с кроватью мерно попискивал прибор контроля…
Реанимация.
Лицо пациента Тимша узнал не сразу, хотя и уловил в нем нечто знакомое. Лишь через пару минут он понял, что смотрит на самого себя.
— Больница? — недоверчиво качнул головой Тимша.
Последнее, что помнилось — заснеженный двор, бандиты… и Лариса… с окровавленным ножом в дрожащей руке.
«Глупо-то как. От бандюков смерти ждал, мести скинхедов страшился… а умирать приходится из-за невесть что возомнившей девицы!»
Тимша невесело хмыкнул и уж собрался отвернуться от ведущего в недожитое окна… В палате с легким скрипом отворилась дверь, и к постели, воровато покосившись на задремавшую сестру, проскользнула… Ольга Скворцова.
В домашнем ситцевом халатике и стоптанных шлепанцах девчушка выглядела беззащитно и трогательно, как выпавший из гнезда птенец.
«В одну больницу привезли, — понял Тимша. — ее с проспекта, меня — от дома…»
— Здравствуй, Сережа, — шепотом произнесла Оля, невесомо опускаясь на стоящий у кровати стул. — Видишь, как получилось: куда я, туда и ты… судьба значит у нас такая!
«Ох, девка! — чуть не вслух хохотнул подслушивавший из темноты Шабанов. — Перед тобой почитай мертвяк лежит, а ты про общую судьбу толкуешь!»
Ольга вздрогнула, словно услышав. Взгляд испуганно метнулся к потолку… «Уже чудится всяко начинает», — пробормотала она секундой позже и снова повернулась к лежащему на кровати.
— Ты не бойся, — шепнула девушка. — У тебя все хорошо. Я у хирурга спрашивала — Он на лестнице курил, а я насмелилась и спросила… знаешь, какой строгий дядька! Ка-ак глянул на меня — думала, сейчас подзатыльник отвесит! А он сигарету о пепельницу смял и ка-ак рыкнет: «Я, больная, хреново работать не умею! У меня так просто не помрешь!» Я с перепугу спасибо не сказав убежала. У себя в кровати под одеялом опомнилась… Ох память девичья! Пока о ней не заговоришь, и не проснется. Глянь, что я тебе принесла!
Оля полезла в карман домашнего фланелевого халата, на свет появилось большое румяное яблоко, аккуратно легло на прикроватную тумбочку.
— Ко мне Аслан приходил… хозяин закусочной, от которой я пирожки продаю — передачку принес, сказал, на мое место никого брать не будет, пока не выздоровею… а еще сказал, кто людей от придурка за рулем спас, обидчика изуродовал — настоящий мужчина. А я не стала говорить, что тебя знаю, потому что ты со скинхедами…
«Ну, похоже телу моему скучать не придется, — ухмыльнулся Тимша. — Как бы оно из больницы не сбежало: покоя искать!»
Наш мир от абсолютного зла отделяет лишь очень тонкая грань, и большинство людей в погоне за наживой, сами того не замечая, ежедневно делают эту грань еще тоньше. Зло приходит в наш мир все чаще, и проявления его все отвратительней. Лишь горстка храбрецов, именующих себя Серыми Ангелами, противостоят этому, но до победы еще очень далеко. Ведь Брызги зла разлетаются повсюду.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.