Нянька Сатана - [2]

Собеседники расположились довольно далеко от входа в пещеру, шагах в десяти, куда не залетала даже водяная пыль, однако маски не снимали, не показывали друг другу лица. И это обстоятельство щуплого успокаивало. Несмотря на грозный ТС19.

— Честно говоря, не думал, что увижу вас… э-э… вас…

Щуплый знал сетевой ник собеседника, спокойно использовал его при виртуальном общении, но, столкнувшись с высоким лицом к лицу, растерялся. Потому что ник абсолютно не соответствовал суровому облику.

— Нянька, — спокойно закончил за щуплого плечистый. Возможно, он улыбнулся под маской. — Не стесняйся называть меня так, я сам выбрал себе псевдоним.

— Спасибо.

— Не за что.

Щуплый перевёл дух, нервно прикоснулся к висящему на плече дробовику — ствол строго вниз, Нянька сказал, что, если оружие поднимется хотя бы на сантиметр, он откроет огонь, — и откашлялся.

— Я ведь послание отправил больше наугад. Не верил, что вы существуете.

— Но тебе хотелось, чтобы я существовал.

— В этом поганом Зандре есть место крови и дикости… — Щуплый вздохнул. — Я надеялся, что в нём отыщется и толика справедливости.

— Почему ты не восстановил справедливость сам?

— Я — маленький человек.

— Ты мог собрать нескольких таких же маленьких людей.

— Все боятся…

— Ты мог собрать нескольких таких же маленьких людей, — с нажимом повторил Нянька, намекая, что не слышит искренности в жалком ответе.

— У меня семья. — Щуплый опустил голову. — Зачем вы спрашиваете, если знаете ответ?

— Затем, чтобы ответ услышал ты. — Плечистый заложил левую руку за портупею. — Знаешь, что я сделаю с тобой и твоей семьёй, если выяснится, что ты меня обманул?

В отличие от собеседника, который понятия не имел, под какой личиной прячется в Зандре Нянька, плечистый прекрасно знал, кто его вызвал, где щуплый живёт и что собой представляет. Так он страховался от недоброжелателей, которых у Няньки накопилось более чем достаточно.

— Они действительно воруют детей, — твёрдо произнёс щуплый. Теперь он смотрел прямо в маску высокого с таким видом, будто смотрел ему в глаза. Напоминание о трусости заставило щуплого разозлиться, и это был хороший знак. Это показывало — он способен забыть, что маленький, и вспомнить, что человек. — Только детей.

— С округи?

— Нет, в Перевальнике действуют чёткие понятия: местные под защитой, и гадить рядом с базой Гопак боится. Его падальщики шарят по соседним территориям, но осторожно, чтобы не навести на след.

— Кто в Перевальнике главный?

— Железный Митя.

— Он в деле?

— Нет, брезгует. — Щуплый помолчал. — Но Гопак ему платит. Здесь все платят Железному.

— Нормальная ситуация… — Теперь выдержал паузу Нянька. — Откуда ты так много знаешь?

— Я на Железного водовозом работаю, — произнёс щуплый таким тоном, что стало ясно: он не сомневается в том, что Няньке это известно. — У Гопака с Железным контракт, я каждую неделю привожу на его базу среднюю бочку, и…

— Теперь ты приятельствуешь с ними.

— Приятельствовал, не без этого, — не стал скрывать доносчик. — Сначала я думал, что Гопак и его пацаны — просто падлы, которые договорились с Железным. Потом, когда узнал, чем они промышляют, стало противно… А потом я услышал о вас.

— Куда они отвозят детей?

— Не знаю. Но папаши сюда точно не прилетают, я бы знал.

— А приятели твои не хвастались?

— Вообще об этом молчат. — Щуплый качнул головой. — Не надо говорить, что они мне приятели. Теперь не надо. Я… Я ведь рискую.

— Знаю.

— Но всё равно написал вам.

— Я это ценю.

Они все рискуют. Все они: маленькие, трусливые, обременённые семьями, слабые… Над ними насмехаются, иногда — унижают. Они, как правило, смотрят в землю или в сторону. Они находятся в самом низу пищевой цепочки Зандра, но на них держатся остатки цивилизации. Они работают. Они вынуждены со многим мириться, но это не значит, что им нравится то, что они видят.

И все они знают, чем рискуют, обращаясь к Няньке.

Но обращаются.

Обращаются, несмотря на то что преступление, за которое наказывал Нянька, их самих обычно не касалось. Обращаются, потому что не могут больше смотреть в сторону. И не могут выступить сами.

— Ты знаешь, что я плачу за наводку?

— Пятьдесят радиотабл, — подтвердил щуплый.

— Они тебе нужны?

— Не откажусь, — не стал врать доносчик. — Но я вам написал не ради денег.

Или не только ради них. Впрочем — плевать, сделка есть сделка.

— Твои деньги. — Нянька протянул щуплому снятый с пояса мешочек.

— Спасибо!

Глаз под маской не видно, однако по голосу плотный понял, какие чувства испытывает собеседник, и, не отпуская мешочек, твёрдо произнес:

— Не трать их в ближайшую пару месяцев.

— То есть? — растерялся щуплый.

— Гопак платит Железному, а значит, Железный не обрадуется тому, что я сделаю с Гопаком. И пусть ему противен бизнес Гопака: деньги есть деньги.

— А-а… — Кажется, щуплый об этом не подумал. Никто из них не думает.

— Вряд ли ваш Митя проведёт толковое расследование, но твое богатство разглядит обязательно, начнёт задавать вопросы. Например, такие: за сколько ты продал его, Железного…

— Я его не продавал!

— Ты только что лишил хозяина Перевальника, своего хозяина, одного из источников дохода.

Щуплый нервно передохнул. До него только сейчас дошло, что он натворил.