Нужная вещь - [75]

Даже в Калифорнии, где было еще очень рано, дорожные патрульные докладывали о странном, вызывающем беспокойство зрелище. Без всякой видимой причины многие водители съезжали с шоссе и останавливались на обочинах, словно находясь под влиянием Марса. Патрульные не сразу поняли, в чем дело, потому что у них не было обычных радиоприемников. Но остальные понимали и по мере обратного отсчета на мысе Канаверал становились все возбужденнее: их чертовски интересовало, что станет с бренным телом Алана Шепарда в момент запуска ракеты. Ведь даже вождение автомобиля перегружает нервную систему. Они останавливались, увеличивали громкость и замирали в ожидании того, как одинокого добровольца вот-вот разорвет на части.

У этого невысокого парня на верхушке огромного белого ядра, казалось, был примерно один шанс из десяти, чтобы выжить. В течение трех недель после нового триумфа Советов — полета Гагарина — одно ужасное событие следовало за другим. Соединенные Штаты направили марионеточную армию кубинских беженцев свергнуть просоветский марионеточный режим на Кубе, а вместо этого последовало унижение, известное как Залив Свиней. Конечно, это событие не имело непосредственного отношения к космическому полету, но оно усилило ощущение того, что сейчас не время совершать храбрые и отчаянные поступки, соревнуясь с Советами. Печальная истина была такова: наши парни всегда все портят. Восемь дней спустя, 25 апреля, под руководством НАСА состоялось еще одно крупное испытание ракеты «Атлас». Она должна была вывести на орбиту манекен астронавта, но сбилась с курса, и еще через сорок секунд пришлось взрывать ее по дистанционному управлению. От взрыва едва не погиб Гас Гриссом, следовавший за ракетой в F-106. Через три дня, 28 апреля, ракета «Литтл Джо» с капсулой на вершине снова сбилась с траектории, и ее пришлось ликвидировать через тридцать три секунды после запуска. Оба этих испытания касались системы «Меркурий-Атлас», предназначенной для орбитальных полетов и не имевшей ничего общего с системой «Меркурий-Редстоун», на которой должен был полететь Шепард, но было уже слишком поздно задавать щекотливые вопросы. Наши ракеты всегда взрываются, а наши парни всегда все портят.

Утром 5 мая тысячи, миллионы людей останавливались на обочинах дорог, завороженные драматическим событием. Это был вызов смерти, величайший трюк, который когда-либо освещался по радио, патриотический трюк, безумный трюк, связанный с судьбой страны. Люди были вне себя.

О чем, интересно, думает этот парень? Он и его бедная жена… Затем диктор сообщил, что жена Шепарда, Луиза, сейчас следит за обратным отсчетом по телевизору у себя дома в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния. Должно быть, бедная женщина сейчас просто в ужасном состоянии! И так далее, и тому подобное. Храбрый парень! Он ничуть не колебался!

Что же касается самого Шепарда, то его сознание сейчас — как и все тело, от мозга до тазового дна, — было охвачено все усиливающимся желанием помочиться. Это была не шутка. Он прошел сто двадцать полных имитаций своего полета, имитаций, учитывающих мельчайшие детали: рано утром его будил официальный врач астронавтов, доктор Уильям Дуглас, потом медосмотр, прикрепление всех биосенсоров, засовывание термометра в анальное отверстие, надевание компенсирующего костюма, подключение кислородной трубки и системы связи, выезд на пусковую установку, помещение в капсулу, закрывание люка, последующие операции. Они даже отрабатывали процесс выкачивания воздуха из капсулы с помощью шланга и наполнение капсулы чистым кислородом. Затем Шепард проходил имитации полетов и прерываний, пользуясь капсулой как процедурным тренажером.

Три дня назад имитировалась даже ментальная атмосфера полета. Первоначально Шепард должен был отправиться в космос еще 2 мая. Погода делала это мероприятие весьма сомнительным, но обратный отсчет начался, а Шепард вечером перед полетом поужинал на квартирах экипажа под дружелюбное подшучивание товарищей. Наутро доктор Дуглас поднялся на цыпочках в комнату и разбудил его, а потом Шепард позавтракал — бифштекс в ветчине и яйца. По сути, Шепард прошел через все, вплоть до того момента, когда он должен был забраться в фургон и отправиться к ракете, надеясь, что полет все же состоится. Затем запуск был отложен из-за плохой погоды. И только на этом этапе руководство НАСА наконец-то объявило, что в космос полетит Шепард, — в тот момент, когда он уже был одет и ждал за дверью в ангаре С. Так Шепард по-настоящему почувствовал, что этот день настал. Но никто не мог предвидеть ту серьезную проблему, с которой он теперь столкнулся.

Проклятый мочевой пузырь становился все крупнее, а капсула — все меньше. Капсула должна была быть как можно более тесной, чтобы выдержать свой вес. А после того как в нее помещали всевозможные баки, трубы, электропровода, инструментальные панели, радиокоммуникации и тому подобное, включая парашют астронавта, капсула превращалась в своего рода кобуру, куда удавалось пропихнуть ноги и туловище, а места для рук оставалось совсем мало. Так что используемое специалистами слово «вставление» было не так уж далеко от истины. Сиденье было в буквальном смысле формой спины и ног Шепарда — в Лэнгли с него делали гипсовый слепок. Теперь Шепард сидел в кресле, но на самом деле лежал на спине. Нечто подобное бывает, когда сидишь в очень маленьком спортивном автомобиле, — взгляд направлен прямо в небо. На тренировках Шепарда учили забираться в люк с помощью одной непрерывной серии движений. Но на этот раз на нем была пара новых белых ботинок, и, когда Шепард засовывал внутрь правую ногу, ботинок зацепился за ручку сиденья. Шепард подскользнулся, и его левая рука так и осталась снаружи. Капсула была настолько маленькой, что запихивание левой руки превратилось в ужасную операцию. Он извивался как змея, выслушивая советы столпившихся рядом сотрудников. Теперь он был зажат так, что обшлаг на правом запястье — там, где перчатка сходилась с рукавом компенсирующего костюма, — зацепился за парашют. Он посмотрел на парашют и подумал, что это даже неплохо. Техники прикрепили его к сиденью ремнями, поясным и грудным, привинтили к компенсирующему костюму шланги для поддержания нужного давления и температуры, провода биомедицинских датчиков, провода радиосвязи, прикрепили к лицевой части шлема и загерметизировали шланг для подачи кислорода. Даже если бы Шепарду и потребовался парашют, он все равно не успел бы снять с себя всю эту оснастку: в земле уже давно образовалась бы воронка от взрыва. Затем люк закрыли, и Шепард почувствовал, как ускоряется его пульс. Но вскоре сердцебиение успокоилось, и он остался лежать на спине в этом крохотном наперстке — практически неподвижный, с согнутыми коленями.