Нувориш - [24]

Но страх, как притаился на сердце, так и не отпускал.

Винник, заметив, что настроение у Ярового ухудшилось, спросил:

– Чем-то недовольны? Что-то не так?

– Все в порядке, – отмахнулся Яровой. – Думаю, кого поставить главбухом.

– Обязательно своего человека.

«Кроме Сушинского, нет у меня подходящего кадра, – решил Яровой. – Так тому и быть».

СНОВА В ЛИЖИНЕ

– Я тебя одену, как королеву, – сказал Коляда Лесе. – Надо лишь знать, когда из страны Кацапии забросят хорошие шмотки.

– Почему только из России? – удивилась Леся. – С запада в Москву также идут контейнеры. И останавливаются на Узловой.

– А возле Ребровицы?

– Там тоже. Но на Узловой обязательно.

Коляда смерил девушку критическим взглядом. Дубленка будет сидеть на ней, как на чучеле. Но не жаль ни дубленки, ни импортных сапожек. Нет, пожалуй, придется пока воздержаться: у Лесиных сослуживиц могут возникнуть дурацкие вопросы – откуда и за какие шиши? На что она вряд ли найдет ответ. Потому что дубленка сейчас тянет приблизительно тысяч на триста. Такой, как Леся, работать много лет…

«Ну и правильно, – решил Григорий, – пусть лучше красотки в дубленках по Крещатику щеголяют. Хоть есть на что посмотреть…»

– На Узловой? – переспросил. – И когда?

– Завтра.

– Точно?

– Завтра вагоны будут в Лижине.

«Послезавтра на Узловой, – быстро прикинул Григорий. – Должны успеть».

– С меня импортные сапожки, – пообещал, но счел нужным предупредить: – Появишься в них позже. Месяца через два.

– Понимаю, – кивнула девушка, и Коляда еще раз убедился, что у нее есть-таки голова на плечах.

Григорий повеселел. Луганский как раз просил узнать, когда через Лижин пройдут контейнеры со шмотками, и вот тебе, словно по заказу…

Но найдется ли у Ивана Павловича свой человек на Узловой, чтобы распорядился поставить эшелон с контейнерами на полустанке? Как тогда, возле Ребровицы. И придется хлопцам ломать контейнеры просто на Узловой, возможно, и нейтрализовать, кого надо.

«Нейтрализовать…» – криво усмехнулся Григорий, хорошо зная, какой именно смысл вкладывается в это слово. Но дело не в словах, у него было не одно задание от Луганского, и тут Леся могла помочь.

– Ты кого-то из местных железнодорожных ментов знаешь? – спросил.

Девушка пожала плечами.

– Они вообще-то к нам редко заходят… А тебе кого? Начальника?

– Необязательно.

– Начальником у них майор Нечипоренко. Худой, длинный, с черными усами.

Коляда решил: именно майор им и нужен. Должен быть в курсе всех дел Лижинской железнодорожной милиции. Однако ничего не сказал девушке: совсем необязательно ей знать обо всех их замыслах.

– Заночуешь в Лижине? – не без подтекста поинтересовалась Леся.

– Сейчас уезжаю.

Заметив, как нахмурилась девушка, Григорий на всякий случай пообещал:

– Жди через несколько дней.

– Правда?

– Мое слово твердое. Жди с гостинцами.

– Гостинцев не нужно. – Девушка прижалась к Григорию. – Тебя…

«Прилипла… – шевельнулась у Григория нехорошая мысль. – Словно пиявка присосалась, и кто тебя выдумал?»

Григорий уже забыл, что Леся только что сообщила о завтрашних контейнерах: многим людям свойственна неблагодарность, и Коляда не был исключением из такой породы. И все же, пересилив себя, чмокнул Лесю в щечку и сразу заторопился:

– Жди меня дня через три-четыре.

И поспешил к городскому парку, у входа в который Сидоренко поставил машину.

Они с Олегом приехали вчера. Переночевали прямо в машине в лесочке неподалеку от города. Утром, умывшись из лесного ручейка, отправились в Лижин, и Григорий сразу же позвонил Лесе, вызвав ее на свидание. Теперь, когда располагал исчерпывающей информацией, настало время действовать. «Лада» Олега приткнулась у тротуара, и Сидоренко дремал на заднем сиденье. Григорий хлопнул дверцей, и Олег, еще не совсем проснувшись, поинтересовался:

– Порядок?

– Полный. И следует поспешить.

– Поспешишь – людей насмешишь.

– Сегодня должны возвратиться в Киев.

– Три часа на «Ладе». Ну, три с половиной.

– Ты ведь ас, – похвалил его Коляда. – Но должны прихватить с собой местного начальника.

– Мента?

– Его, родного.

– А если не захочет?

– Заставим. Поехали к железнодорожной милиции. Обсудив план действий, они приткнули «Ладу» метров за тридцать от входа в милицию. Григорий, вытянув яблоко, стал неспешно грызть его. Оказалось – фортуна сегодня на их стороне. Не прошло и четверти часа, как из милицейского здания вышел худой высокий человек в погонах и, как говорила Леся, с густыми черными усами. Григорий шагнул к нему.

– Товарищ Нечипоренко?

– Я самый и есть.

– Не хотел вас беспокоить в кабинете – ожидал тут. У меня важное сообщение.

– Кто вы?

– Из хутора Кайдашевого, – отчаянно соврал Коляда, – Было так: шурую я, значит, через переезд около Михайловки, глянул направо, а там грузовик стоит…

– Ну-ну! – заинтересовался майор. – В котором часу это было?

– Ночью я ехал, товарищ Нечипоренко. В начале третьего. Но, извините, не хочу, чтобы нас вместе видели. Если откровенно, потому и в милицию не пошел. Вон моя машина, – указал на «Жигули», – сядем в нее, там все и расскажу.

Коляда направился к «Ладе», ощущая на затылке нетерпеливое дыхание майора, открыл заднюю дверцу, пропуская Нечипоренко, плюхнулся на сидение возле него, и в этот момент Олег, ловко вывернувшись, пустил майору струйку газа из баллончика. Лицо у Нечипоренко перекосилось, он задохнулся и обмяк, а Сидоренко уже рванул машину, выруливая на боковую улицу.