Нусантара - [30]
Вместе с тем вулканизм — это и благо для страны. Крупнейший почвовед Мор и геолог Ван Беммелен утверждают, что без действующих вулканов эта страна пришла бы в упадок. Дело в том, что в тропиках, особенно в условиях частых ливневых дождей, почва очень легко выщелачивается и теряет питательные соли. Без постоянной регенерации этих выщелоченных почв интенсивное земледелие на них было бы невозможно. А продукты вулканизма в высшей степени способствуют регенерации тропических латеритов-красноземов и обогащают их необходимыми питательными солями.
Именно вулканами объясняет Мор то обстоятельство, что плотность населения на Яве и Филиппинах неизмеримо выше, чем на Борнео и Новой Гвинее. Конечно, нужно учитывать и другие физико-географические условия: убийственный климат низин Борнео и Новой Гвинеи, слабую расчлененность этих островов и ряд других факторов. Однако при прочих равных условиях наличие действующих вулканов, несомненно, оказывает огромное влияние на плотность населения. А плотность сельскохозяйственного населения в районах вулканического плодородия действительно чудовищна: пятьсот — шестьсот и даже тысяча человек на один квадратный километр. Ни известковые карстовые почвы, ни выщелоченные красноземы не смогли бы прокормить такое количество людей даже при самом их низком жизненном уровне.
Поэтому, несмотря на ужасные катастрофы, гибель близких и потерю имущества, земледельцы неизменно возвращаются на те же места, чтобы на удобренной вулканическим пеплом почве, на разрыхленных и очищенных от камней лахарах, на продуктах выветривания ладу снова бороться за ежедневный минимум пищи для себя и своей семьи.
Вряд ли Ява, земля очень древней цивилизации, могла бы сейчас прокормить семьдесят миллионов своего населения, не будь на ней этих зловещих, но неизменно плодотворных пор земли — вулканов.
Поскольку эта глава посвящена геологическим чудесам Явы, то следует остановиться еще на некоторых из них, хотя они и не связаны с вулканами.
Однажды к нам обратились за помощью геологи из другой советской экспедиции. Они разведывали запасы фосфоритов для большого суперфосфатного завода, который создается в городе Чилачап нашими же инженерами. Встретив фосфориты в пещерах Комбонга (Центральная Ява), геологи не смогли сразу решить, какого происхождения эти фосфориты. Если пещеры были когда-то дном моря, тогда можно ожидать, что скопления фосфоритов здесь очень велики, если же соли фосфора накопились в помете летучих мышей, тысячелетиями живущих в этих пещерах, то не следует рассчитывать, что месторождения окажутся достаточно обширными, чтобы служить сырьевой базой для большого завода.
В пользу гипотезы о морском происхождении фосфоритов говорили, однако, находки в грунте пещер раковин морских моллюсков. Меня попросили выяснить, были ли эти раковины отложены здесь естественным путем или же, например, принесены первобытным человеком. Находки раковин в так называемых кухонных отбросах древних человеческих стоянок — вещь довольно обычная.
Мы на три дня приостановили свои морские исследования и отправились в Комбонг, лежащий километрах в ста пятидесяти от места наших работ.
Первая пещера расположена довольно высоко над дорогой, приходится долго карабкаться по травянистому склону под жгучими солнечными лучами. Если бы не жаль было потерять сутки, то следовало бы отложить восхождение на следующее утро, а не совершать его как раз в полдень. Зато удивительно приятно оказаться в прохладной пещере. Но, увы, слои, которые мне предстоит обследовать, расположены у самого входа, они освещены и даже накалены солнцем.
Роюсь в рыхлой земле. В верхнем слое попадаются хрупкие мелкие кости летучих мышей, глубже — раковины морских моллюсков, более крупные кости млекопитающих и птиц, обломки каменных орудий. Да, никакого сомнения. Это куча кухонных отбросов древнего человека.
Впрочем, нужно осмотреть и вторую пещеру. Там, говорят геологи, характер отложений раковин несколько иной. Пока же осматриваем первую. Не сгибаясь, входим в высокий просторный зал, украшенный массивными колоннами сталагмитов и свисающими с потолка сталактитами. Форма этих известковых столбов очень эффектна и разнообразна. К сожалению, цвет всех этих причудливых образований не сверкающий, белоснежный, как об этом говорят описания большинства пещер, а грязновато-серый, что в какой-то мере снижает впечатление. В значительной части большого зала не нужно ни фонарей, ни факелов, достаточно дневного света, который проникает через два широких входа. Во внутренней части зала крутой обрыв и под ним в глубине другая пещера. При свете фонарей спускаемся по вертикальной лестнице и попадаем в абсолютно темный зал. Здесь очень много мелких насекомоядных летучих мышей. Их растревожило наше появление, особенно свет. Темные гроздья, подвешенные к потолку, на глазах распадаются, и тени летучих мышей мечутся по пещере.
