Нуреддин - [13]

Никогда еще в доме Рагима не было так весело. Молодые голоса и беззаботный смех заглушали звуки тары.

К вечеру гости стали расходиться. Нуреддину захотелось немного освежиться, погулять по городу, и он ушел с товарищами. Вечером, когда вся семья сидела за чайный столом, он вошел в комнату и взволнованно сказал:

— Отец, я привел гостью. Прошу принять ее.

— Твои гости — наша радость, — ответил Рагим.

— Знаю, отец, но моя гостья... Боюсь, что вы ее не примете.

— Почему же? Пусть войдет.

Нуреддин вышел и скоро вернулся, ведя за руку какую-то нищенку.

— Мама, ты знаешь, кто эта женщина? — спросил он Рахиму.

— Гюльпери! — вскрикнула Бахар, и в глазах ее вспыхнул огонь гнева и мести.

— Да, это Гюльпери. И вот, посмотри теперь, как я отомщу ей. — Нуреддин повернулся к своей бывшей мачехе и опекунше:

— Все те муки, все страдания, которые ты причинила мне, я прощаю тебе, Гюльпери. Поверь, в сердце моем нет ничего, кроме жалости. Услышав это, Гюльпери с плачем бросилась к ногам Нуреддина.

— За все твои муки и страдания бог наказал меня так, что я осталась без хлеба, без крова, и в этих лохмотьях скитаюсь по улицам.

Нуреддин поднял ее на посадил на стул. Она плакала и говорила:

— Правда, я хотела завладеть твоим наследством, но я не желала твоей смерти. Это Амираслан уговорил меня. Это он задумал бросить тебя в колодец.

— Не потому ли ты и меня оставила в городе, не взяла с собой в деревню? — гневно воскликнула Бахар.

— Успокойся, Бахар! — остановил ее Нуреддин. -Дай ей договорить.

И Гюльпери продолжала:

— Когда нашли твою шапку, мы решили, что ты утонул в реке. Бедный твой дедушка Имамверди не вынес этого, умер с горя.

Юноша глубоко вздохнул.

— Так мы и стали хозяевами твоего имущества...

— И оно пошло вам в прок? — спросила Бахар.

— Нет, Бахар. Через два года ничего не осталось, Амираслан все проиграл в карты. Потом он продал дома и в городе и в деревне, и эти деньги тоже промотал. Меня прогнал, а сам ушел с шайкой разбойников. Грабил народ несколько лет, потом его поймали и повесили.

— Да, верно пословица говорит, — вставила Бахар, — повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить.

Гюльпери продолжала свой рассказ.

— Я вышла замуж за одного человека. Он привез меня в город, бросил, а сам скрылся, неизвестно куда. Пришлось мне просить милостыню. Один только бог знает, столько я пережила!

Она опустила голову и горько заплакала.

— Не плачь, Гюльпери! Ты была женой Гаджи-Насира и мачехой Нуреддина. Ради них я прощаю тебе все, оставайся у нас, — сказал Рагим и повернулся к Нуреддину: — Сын мой, теперь я спокоен. Сегодня я увидел плоды своего воспитания. Я усыновил тебя, но не считаю это подвигом, потому что я лишь за добро отплатил добром. Это может сделать каждый человек. А ты поступил лучше, ты на зло ответил добром.

Гаджи-Самед кончил.

— А теперь решайте сами, мои дорогие, чей рассказ лучше, — сказал он, обращаясь к притихшим и взволнованным детям.

— Конечно, твой. Твой рассказ самый интересный, — ответили, не задумываясь, Мамед к Фатьма.