Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными - [11]

Помимо непрерывных истерических припадков, в 21 год у Берты диагностировали туберкулез: у нее неоднократно случались рецидивы, и она проходила лечение в санатории. Но это не препятствовало ее активной деятельности. Она создала сиротский приют и возглавляла его в течение 12 лет. В 1904 году она основала Лигу еврейских женщин и образовательное учреждение для них. Берта активно выступала против проституции и объездила немало стран, стремясь привлечь общественное мнение к этой проблеме. Под псевдонимом Паулы Бертольд (ее инициалы в обратном порядке) она опубликовала волшебные сказки, молитвы и театральную пьесу, где показала, как трансформировались женские персонажи, эксплуатируемые мужчинами.

Все уже сказано об этой героине истерии. Многие историки и врачи перекраивали на все лады сочинения Брейера и Фрейда и дополнительные источники. Из них выяснилось, что Берта была влюблена в Брейера и что о сексуальной составляющей, выдуманной или реальной, его консультаций стало известно госпоже Брейер, которая якобы предприняла попытку суицида.

Очевидно, Берта никогда не смогла избавиться от симптомов истерии. В конце концов Брейер поместил ее в больницу и начал лечить морфином, от которого она быстро впала в зависимость. Самое удивительное, что Фрейд, знавший об этой неудаче, продолжал мистификации в отношении клинического случая Анны О.

* * *

На примере этих трех пациенток становится ясно, что история современной истерии напоминает череду лживых клинических фактов. Впоследствии психоанализ пошел по пути мистификаций, что вызвало в медицинском сообществе шквал критики. Чтобы избежать осуждения, специалисты по психоанализу не просто открестились от медицины, а полностью отстранились от науки. Тем не менее вплоть до 1980-х годов им удавалось оказывать мощное интеллектуальное влияние на психиатрию[12].

Что касается истерии, то она исчезла из официального терминологического аппарата психического здоровья. Ни один врач больше не осмелился бы произнести вслух это слово, напоминающее об изначальном мужском доминировании в профессии. Однако в клинической медицине ее разнообразные симптомы сохранились под более скромным и точным названием «соматоформные расстройства». Буквально: соматоформное расстройство имеет форму (morphо) телесного расстройства (soma), не будучи таковым. Оно идет из головы и проявляется в телесных симптомах на неврологическом и сенсорном уровнях: боль, паралич, заикание, афония, головокружение и пр. Нередко, чтобы объяснить переход от психического к соматическому, говорят о конверсии. В этом отношении стоит отдать должное психоанализу в одном пункте – он много внимания уделяет общению с пациентом. При лечении таких расстройств психиатрия сейчас может добиться быстрых результатов, если врачи позволяют пациентам разговаривать и доходчиво и доброжелательно объясняют психическую природу симптомов.

Спазмофилия и панические расстройства не имеют отношения к соматоформным нарушениям. Пароксизмальные кризисы Августины, Фанни и Берты получили научное название неэпилептических, или психогенных, приступов (НЭП); в отличие от страдающих эпилепсией, электроэнцефалограмма людей, подверженных припадкам, в норме. Сближение, которое по-прежнему происходит между истерией и эпилепсией, не предвещает ничего хорошего для лучшего понимания первой. Эта патология выступает как свидетельство неумолимого провала медицины[13].

Конфликты психического характера получают телесное выражение не только у женщин, но и у мужчин. Можно подумать, что, если бы женщины тоже были врачами, истерия всегда была бы двуполой. После описанных нами трех случаев в истерии произошла конверсия. Свобода нравов способствовала деэротизации соматоформных расстройств. Ни медицина, ни пациенты не могут ускользнуть от влияния моды. Ни одна болезнь, ни один симптом не может не подвергнуться влиянию времени, места или культурного контекста. Для обозначения совокупности болезней и симптомов, взаимодействующих друг с другом в определенном времени и пространстве, историк медицины Мирко Грмек предложил термин «патоценоз». Истерия вписывается в патоценоз своего времени наравне с инфекционными или сердечно-сосудистыми заболеваниями.

5. Маленький Жозеф

Четвертого июля 1885 года в 5 часов утра господин Мейстер, булочник из Стежа, послал своего сына Жозефа за пивными дрожжами в пивную Мезонгутта – соседней деревни, расположенной в часе ходьбы. Потом его история облетит весь мир…

– Поторопись, тебе потом идти в школу.

В то время булочник серьезно относился и к школе, и к пивным дрожжам, считая необходимым и то и другое.

В Мезонгутте на Жозефа бросилась собака, искусав ему руку и ноги. Позднее насчитали 14 ран. Деревенский слесарь пытался прикончить собаку ударами железного лома. Прибежал хозяин собаки, господин Вонне, но и он был покусан. В тихой деревне развернулась драма: все суетились, промывали раны, пытались куда-то деть собаку. И даже зашили Жозефу брюки – такая мелочь, ставшая незначительной с тех пор, как появились телефон и скорая помощь.

Все это время госпожа Мейстер переживала, что сын так долго не возвращается, и послала за ним. Позже, увидев многочисленные раны, она вызвала врача, который пришел только к вечеру. Когда нет службы скорой помощи, нет и неотложных случаев.