Нулевой километр - [22]

– Все-таки приехала?

– Сам говорил, не приехать нельзя, – напряженно ответила Алина.

– Сказала бы мне, поехали бы вместе… – Шепилов выдержал паузу, но ответа не последовало. Он мотнул головой в сторону Кости: – А этот что здесь делает?

– Его Артур пригласил, – поспешила объяснить Алина.

Костя смерил Шепилова бестрепетным взглядом и, предъявив камеру, пояснил:

– Свадьбу снимаю. Тот покивал:

– Ну давай, Спилберг…

Стекло поднялось, «Хаммер» отъехал. Но спонтанный романтический настрой был сбит на взлете, к тому же Костя с Алиной вдруг остро ощутили, что на этом мероприятии их места по разную сторону праздничного стола. Ее – среди приглашенных гостей, его – среди оплаченной обслуги. Алина потопталась на месте, подняла прислоненную к бамперу «Фольксвагена» картину и пристыженно взглянула на Костю:

– Ну… Я пойду… поздравлять. Догоняй.

Она неуверенно улыбнулась и направилась к навесу, под которым продолжал трудиться струнный квартет. Приглушенные расстоянием звуки танго из «Запаха женщины» смешивались с гулом десятков голосов, взрывами смеха, звоном бокалов и потявкиванием замерзшей собачки в красном комбинезончике. Костя подождал, пока Алина отойдет на пару десятков шагов, закрыл крышкой объектив камеры и поплелся следом.

Рассекая острым носом буро-зеленые волны водохранилища, в сторону яхт-клуба мчался скоростной катер со смешным названием «Нахухоль». По легенде, этот катер был когда-то первой лодкой самого Романа Абрамовича. Потом лодки Романа Аркадьевича выросли пропорционально размеру его состояния, а скромный белый «Searay» со светло-бежевыми сиденьями и маленькой каюткой в носовой части многократно менял владельцев, пока не стал «Нахухолем» в коллекции остряка-бизнесмена, прикупившего его в пару к своей большой лодке под названием «Похухоль».

Игорь и Юрец арендовали «Нахухоля» на пару часов для Сергея Борисовича и хотя давно уже могли доставить катер к причалу яхт-клуба, не отказали себе в удовольствии промчаться с ветерком из конца в конец водохранилища и почувствовать себя «немножечко Абрамовичами». Игорь, облачившийся по случаю свадьбы в светло-серый костюм, азартно закладывал виражи и давил в пол ручку газа. Бритоголовый Юрец топтался рядом, ломал в кулаке найденные в носовой каюте баранки и зябко прикрывал горло поднятым лацканом пиджака.

– Борисыч на своих спиногрызах помешан… Дался ему катер в такой дубак, – посетовал он, прикидывая, сколько стопок водки придется выпить, чтобы согреться.

– Позвони ему, скажи, сейчас на причале будем, – отозвался Игорь.

Юрец проглотил остатки баранки, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Сергея Борисовича.

– Возьми трубку! Возьми трубку, кому говорю! Кому говорят, возьми трубку! – во все полифоническое горло закричал мобильник Сергея Борисовича голосом мерзкого гнома. Гости, стоявшие в непосредственной близости от голубоглазого красавца, поморщились, как от неприятного запаха.

– Дети поставили, – пояснил Сергей Борисович, торопливо доставая телефон и проклиная свой «технологический кретинизм». Этот ужасный звонок ему в самом деле поставили дети, а он до сих пор не мог разобраться в сложном меню телефона и поменять его на что-нибудь более пристойное – песню «Виагры», в конце концов!

– Возьмешь ты, наконец, трубку или нет?! Возьми тру…

Сергей Борисович нажал кнопочку с зеленой телефонной трубкой, выслушал короткое донесение Юрца и протянул к детям руки:

– Все, катер приехал. Давайте лапы, пошли кататься!

– Ура! Катер! – загалдели дети.

– И поменяйте мне звонок! Или выкину вас за борт на середине озера.

Малыши засмеялись, вложили папе в руки замерзшие ладошки и потащились за ним к пристани.

– Я возьму для них пледы в ресторане, – заволновалась мамаша.

Увидев, что Сергей Борисович уходит, генерал Бондарев торопливо дожевал песочную корзинку с красной икрой и негромко окликнул:

– Сереженька, на минутку. Нам надо поговорить.

– Да, Виктор Семенович, конечно, – по-военному отчеканил «Сереженька» и передал близнецов на руки подоспевшей с пледами супруге.

Бондарев молча прошелся по дощатым мосткам пристани, прикидывая расстояние, на которое нужно отойти, чтобы до нежелательных слушателей не долетело ни слова. Сергей Борисович проследовал за ним. Наконец Бондарев остановился. Сергей Борисович остановился тоже и развернулся к нему, как унтер-офицер перед «его высокоблагородием». Генерал заговорил негромко, но внушительно:

– Сереженька, дела у нас идут нормально, но я меняю счета. Вот реквизиты…

Достав из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт, Бондарев протянул его Сергею Борисовичу:

– С первого числа переводи все по-новому.

– Хорошо, Виктор Семенович. Бондарев отечески похлопал Сергея Борисовича по плечу:

– Ну давай, догоняй детей.

Под навесом продолжалось броуновское движение: гости выпивали, закусывали и общались. Со стороны это походило то ли на презентацию очередного глянцевого журнала, то ли на массовую сцену в театре, когда на сцене толпится сразу несколько десятков статистов, удерживающих «нужное» выражение лица. Вика нежно целовалась с Алиной, принимая у нее аквамариновую картину, причем обе девушки старались не касаться друг друга губами, чтобы не испортить макияж. Артур в другом углу импровизированного зала принимал поздравления от известного столичного ресторатора, в баре которого не раз набирался куража перед походами в «Амазонию».