Нулевая область - [36]

Дед шел последним. В сенях Макс наткнулся на мужчину с женщиной, тех, что разговаривали во дворе. Они молча пропустили выходивших, и Макс едва ли не радостно вздохнул, когда, наконец-то, оказался вне дома. Здесь пахло чем-то свежим, пусть и вперемежку с пылью, но во всяком случае не похоронами.

— А где ж гроб? — спросил Макс у деда, просто, чтобы говорить и словами выдавливать из себя страх, в который там, в комнате, переросло беспокойство.

— Зачем? — непонимающе спросил дед, но тут же его лицо просветлело. — Я и забыл, что вы не знаете, — он медленно провёл ладонью по бороде и так же медленно проговорил. — Мы в землю теперь не зарываем. Мы сжигаем теперь.

— Ну надо же, — протянул Пашка. — А чё эт так?

— Краки всё кладбище перерыли, — дед насупился. — Видать с голоду и мертвечину едят, твари.

— Ого, — глупо ляпнул Пашка и перевёл удивлённый взгляд на Макса. — Слыхал? Но ведь вроде же, Егорыч, в землю заведено зарывать. А так, оно как-то, не по-русски, что ли.

— Придурок ты, Пашка, — зло бросил Макс. — До хрена ты знаешь что по-русски, а что нет? Между прочим, раньше русские именно сжигали умерших, — он махнул рукой, словно отгоняя надоевшую муху. — Молчи уже.

Во двор вошли Сергей с младшим. Ружьё было в руках у младшего, отчего лицо его сделалось немного заносчивым.

— Егорыч, пора уже нести, а дядь Саши нету, — сказал Серёга.

— Иди, помоги перекласть, — дед махнул головой на дверь. — Если не придёт, тут хватает мужиков.

— Угу, — буркнул Серёга, и легко поднявшись по ступенькам, скрылся в доме.

Младший присел на корточки возле забора, поставив ружьё прикладом на землю.

— Ты на улицу лучше выйди, Васька, — дед недовольно покачал головой. — Ох уж и лентяй.

— Да не будет ничё, — отмахнулся младший.

— Ну, смотри. Хотя, а нам чего тут делать? — дед на секунду обернулся к Максу. — Пойдём мы, наверное, на улице постоим. Васька, ты нести будешь?

— Не знаю, — младший пожал плечами.

В этот момент, во двор вошёл мужчина лет пятидесяти, коренастый, с пышной, чёрной шевелюрой, в которой то тут, то там белели седые волоски. Он выглядел запыхавшимся.

— Я понесу, Егорыч, — сказал он, и подойдя, пожал деду руку. — Как там баба Нюра?

— Да вроде держится.

Мужчина тяжело вздохнул.

— Да-а. Тяжело сына пережить. А это те хлопцы, что появились? — он протянул руку Максу, и Макс пожал в ответ. И от этого крепкого рукопожатия, как будто гора свалилась с его плеч. Максу всё ещё казалось, что местные как-то пытаются отстраниться от него, и ещё казалось, они это делают потому, что он как бы причастен к смерти хозяина этого дома, но теперь ему вдруг поверилось, что это не так.

— Просто им сейчас не до нас, — подумал он, глядя, как Пашка жмёт руку мужчины.

— Серёга там? — спросил мужчина у деда.

— Тама. Семёна перелаживают, наверное.

— Я тоже это… пойду.

— Иди, иди, Саш. Мы на улице будем, если чего.

— Угу, — буркнул мужчина и ушёл в дом. Дед ещё какое-то время молча стоял, разглядывая стену дома.

— Штукатурка обваливается, — сказал он вдруг с какой-то грустью в голосе. — А не до неё окаянной сейчас. Может потом?

Он медленно двинулся в сторону ворот, а в открытых дверях дома появился Серёга. Он проталкивался через сени с деревянным сооружением в виде носилок, дёргаясь туда-сюда. Видно было, что эти носилки за что-то постоянно цеплялись. Лицо Серёги было напряжённым и сосредоточенным, он шевелил губами, беззвучно ругаясь.

— Помочь? — спросил Макс, и не дожидаясь ответа, взбежал по ступенькам.

— За ручки возьми, — напряжённо ответил Серёга, безрезультатно дёрнувшись вперёд.

— Угу, — Макс взялся двумя руками за верхнюю ручку и легонько потянул на себя. Ручкой была круглая жердь, прибитая к старой двери.

Дед остановился и обернувшись, стал с вниманием наблюдать. На его лице появилась едва заметная задумчивая улыбка.

— Подожди, я сейчас назад чуть сдам, — сказал Серёга, и Макс угукнув, сделал шаг вперёд.

Примерно через полминуты они положили носилки на землю посреди двора, и Серёга облегчённо выдохнул.

— Фух, умаялся, — сказал он, и улыбнулся Максу. — Спасибо, что помог.

— Да не за что, — пробормотал Макс, и развернувшись, посмотрел на деда. — Что, Егорыч, на улицу пойдём?

Он почувствовал внутри радость от этой благодарности с улыбкой. Со стороны местного, почти незнакомого человека, она прозвучала более чем искренне, и разом разрушила страх и обеспокоенность, но она же и смутила своей неожиданностью.

— Угу, — кивнул дед. — Пойдём, подождём.

Они вышли из двора. Макс заметил вдалеке справа двух человек, которые суетились возле какой-то кучи, и понял, что там и будут сжигать. С другой стороны, той, откуда они пришли, Макс увидел ещё одного человека с ружьём.

— Наверное, тот самый Колюня, — решил Макс, и опёршись спиной на забор, стал ожидать. Пашка присел на корточки, плюнул и принялся глупо рассматривать плевок. Было заметно, что всё это его угнетает, и скорее не мрачностью, а скукой. Макс недовольно покривился.

Во дворе послышались напряжённые звуки, стук шагов по деревянным порожкам, тихие, но резкие слова.

— Осторожнее…правее чуть…придерживай голову…поправь, поправь…

Через минуту открылась наружу одна из створок ворот, и из-за неё появился младший. Он сделал пару шагов, и развернувшись, стал смотреть внутрь двора. Макс оттолкнулся от забора и выжидательно уставился на распахнутую створку. Напряжение снова вернулось к нему, и даже в него, казалось пробравшись в самый желудок, то естественное напряжение, которое бывает всегда, когда начинаются какие-то значимые события. А Макс знал, что сейчас будет. Сейчас вынесут мёртвого из двора, в котором он жил, а возможно, в котором он и родился, вынесут навсегда, бесповоротно, и он уже никогда сюда не вернётся. Нет такой силы, чтобы вернулся. Пашка медленно поднялся и отошёл от ворот подальше, остановившись возле деда. Дед тоже ожидал, напряжённо поглаживая бороду.