Нубийский принц - [31]

Пропустив вопрос мимо ушей, я сам принялся расспрашивать Ирене, как она очутилась в Малаге, есть ли у нее работа и крыша над головой и собирается ли она осесть здесь надолго.

История Ирене, подобно историям каждого негра, слонявшегося в тот день по бульвару, была лишь частным случаем масштабной трагедии, замешенной на горьких утратах, разбитых надеждах и легендах о редких счастливцах, которым удалось достичь земли, где жизнь не так тяжела и печальна. Теперь она просто светилась счастьем, ведь ей удалось выжить в кораблекрушении и вырваться из лап береговой охраны, так что дело было за малым: закрепиться на новом месте и отыскать источник средств к существованию (один из расхожих эвфемизмов, с помощью которых родной язык дает нам понять, какая это паскудная вещь — работа). Ирене родилась в небольшом мавританском городке, в бедной семье отставного военного и вопреки воле родителей отправилась в столицу, чтобы поступить в университет. Однако настали суровые времена, и брат Ирене со своими друзьями решили упросить местного толстосума, прибравшего к рукам каналы нелегальной миграции в Испанию через Марокко, пустить их на борт одной из своих ржавых посудин. Узнав об этом, Ирене вернулась в родной город, бросилась в ноги к родителям и сумела убедить их в своем раскаянии, а потом снова сбежала, прихватив изрядную часть их сбережений. Так началось ее путешествие, а чем оно закончилось, я и сам прекрасно знал. Ирене вела рассказ легко и небрежно, словно хотела показать мне, что у прочих завсегдатаев бара найдутся истории куда увлекательнее.

— А ты? Ты-то что здесь делаешь? Ты ведь не меня искал?

Я покачал головой, борясь с отрыжкой.

В баре воцарилась гробовая тишина. Негры, расположившиеся на террасе, встали, побросали свою выпивку, в полном молчании прошли внутрь и расселись за барной стойкой и свободными столиками. На огромном экране, висевшем на стене в глубине бара, показывали репортаж об очередном крушении у берегов Кадиса. Жандармы затаскивали на палубу своего катера трупы утопленников; какой-то паренек барахтался среди волн, тщетно пытаясь дотянуться до каната, спущенного с полицейского вертолета. Из воды успели извлечь девять трупов. Сведений о точном количестве погибших пока не было. Среди спасенных, которыми занимался Красный Крест, оказались две беременные женщины. У них был шанс остаться в Испании. Прочие подлежали депортации. Когда на экране появились сложенные в ряд мертвые тела, под сводами бара прокатился горестный стон, перешедший в глухое бормотание. Ирене, не понимавшая ни слова из того, что говорил диктор, отвернулась от экрана.

— Пошли отсюда, — бросила она.

Поплутав между мусорными кучами — шнырявшая среди отбросов крыса не вызвала у меня ни капли омерзения: верный знак того, что вонь успела пропитать все мое существо, — мы забрели в центр города, на опустевшие пешеходные улицы. Положение было отчаянное: жители опустошили парфюмерные магазины, чтобы защитить от смрада хотя бы свои квартиры.

— На что они живут? — спросил я Ирене.

— По-разному. Нигерийцы торгуют героином, суданцы участвуют в подпольных боях, кое-кто принимает ислам и обращается за помощью к богатым единоверцам из Марбельи, есть и такие, кто сотрудничает с полицией, помогает нас отлавливать. Тех, кого должны депортировать, держат при аэропорте.

— Ты тоже прячешься от полиции?

— Да, у меня здесь подруга, она пустила меня к себе пожить. Это большой дом, двухэтажный, нас там двенадцать человек. Соседки нас не жалуют, а мы к ним не лезем и не возмущаемся, когда они приходят ночью пьяные и врубают музыку на всю катушку; они американки, богатенькие, приехали сюда потрахаться и подучить испанский.

— Ну а у тебя-то самой какие планы? На борца ты не похожа, а что касается героина…

— Найду работу, как остальные. Моя подруга убирает у нескольких семей, она обещала подыскать мне что-нибудь. Чтобы получить вид на жительство, нужно продержаться здесь три года, а чтобы продержаться здесь три года, нужна работа, а найти работу без вида на жительство очень сложно. Мне надо выучить язык.

— Порочный круг.

— Вот-вот. Но ведь всегда есть выход, правда?

— Выход есть, особенно если ты красива.

— И если нет, тоже.

— Но тогда придется идти на поклон к бандитам.

— Можно подумать, в твоем Клубе сидят не бандиты.

— Разумеется, нет, я уже говорил. Будь мы бандитами, мы не стали бы тратить время на поиски жемчужин.

— Спасибо за комплимент.

Ирене пылала гневом. Любое упоминание о Клубе приводило ее в такое бешенство, что я спрашивал себя, не раздумывала ли она над моим предложением по дороге в Малагу. Похоже, оно отнюдь не казалось ей заманчивым.

— А этого принца ты тоже ищешь для своего клуба?

— Ну да.

— Если он и вправду хороший боец, тебе будет непросто его заполучить.

— Они много зарабатывают?

— Не в этом дело. Вся прибыль идет устроителям боев, и они ни за что не допустят, чтобы их лучший боец оказался на панели. Они со своих ребят глаз не спускают, правда, кормят их хорошо.

— Речь идет не о панели, тут все куда сложнее.

Я рассказал Ирене о своем задании, и она попыталась представить физиономию психа, который увидел на журнальном снимке красавчика негра и потребовал, чтобы того доставили ему на блюдечке.