Нуар - [13]

Шрифт
Интервал

Дылда, словно в подтверждение сказанного, махнул длинной ручищей, то ли приветствуя, то ли поторапливая. И тут я узнал плащ – знакомый полицейский дождевик, накинутый поверх светлой летней формы. Итак, «ажан» собственной персоной, хоть и без приметного кепи. Потому и узнать было мудрено. Я оценил всю нелепость происходящего и, хлюпая ботинками, бодро шагнул на мокрый песок.

– Добрый вечер, мсье! С прибытием во Французскую Африку!..

Голос у дылды оказался соответствующий – густой и тяжелый. К голосу прилагалась лошадиная улыбка на все тридцать два крепких зуба. Вид у парня был простой, даже глуповатый, но я не спешил делать выводы.

– Добрый вечер, сержант! Почему не по форме одеты?

Звание я выбрал наобум, но, как выяснилось позже, угадал. Дылда, неуверенно переступив с ноги на ногу, почесал крепкий подбородок, а затем вновь продемонстрировал лошадиный оскал:

– Головной убор снят из соображений конспирации, мсье. Силуэт сразу меняется, да вы и сами, наверное, заметили… Вот, извольте взглянуть!

Вначале я подумал, что мне предлагают оценить помянутый силуэт, но тут на широкой ладони словно сама собой появилась небольшая картонная карточка. Ударил луч фонаря, отгоняя нестойкий вечерний сумрак, и картон засветился ровной белизной, обступившей черный контур Лотарингского креста. Под ним – три цифры размашистым писарским почерком.

– Можете прятать, я увидел.

Цифры совпадали. Их передали по радио шесть часов назад. Конечно, всякое возможно, но «сюрте» и тем более гестапо едва ли прислали бы сюда полицейского. Я достал из кармана плаща свою карточку. Она успела промокнуть, но цифры, выведенные карандашом, разобрать еще можно. Вновь вспыхнул фонарь. Дылда наклонился, беззвучно дернул губами, затем, выпрямившись, выдохнул полной грудью:

– Мой капитан! Сержант Анри Прево прибыл в ваше распоряжение.

– Фамилия же у вас, – не удержался я. – Наследственная?

Сержант недоуменно моргнул, но затем, сообразив, вновь продемонстрировал все свои тридцать два:

– А-а! Нет, те Прево еще при королях были, а я если и наследственный, то фермер. Батюшка мой из Бургундии, из департамента Ньевр, в Алжир переехал, когда землю давать стали. До меня у нас в семье полицейских и не было. Мой капитан, должен вам сказать… Моя любимая женушка родом из Эльзаса, вся ее родня там живет. Все теперь, значит, под немцами, вроде как уже не во Франции. До сих пор не могу поверить! Считай, всю страну бошам отдали. Даже сюда добрались, порядки свои поганые устанавливают. Это хуже измены, мой капитан! Так что я с вами, можете не сомневаться…

Помолчал, вздохнул угрюмо.

– Вот чего я сказать хотел, чтобы ясность полная была… Да, неделю назад в городе введены ночные пропуска. Я вам оформил, вот, пожалуйста, мой капитан…

Огромная ладонь полезла под плащ. Я поднял руку.

– На будущее! Никаких званий, сержант. Для всех я по-прежнему Ричард Грай, гражданин нейтральной Турции…

В капитаны меня произвел лично де Голль. Не знаю даже, из каких соображений. Вероятно, в документах лондонского штаба «капитан Грай» будет выглядеть убедительней, чем «эмигрант».

– За пропуск спасибо, но мне понадобится также разрешение на оружие. И еще. Вы можете приютить на ночь наглую невоспитанную девицу тринадцати лет? Только имейте в виду, это может быть опасно.

Анри Прево удивленно вздернул брови, явно желая возразить. Я покачал головой.

– Не спешите, сержант. Закон 4 октября, насколько я знаю, действует не только во Франции, но и в колониях. В Алжире гребут всех подряд, не глядя на гражданство. У вас уже, кажется, открылось отделение Комиссариата по делам евреев?

Прево невесело вздохнул:

– Открыли, как же, в январе еще. В Париже, между прочим, новый закон готовят, насчет конфискации еврейских предприятий. Наши уже списки составляют. Вы не волнуйтесь, моя женушка – человек правильный, и соседи тоже правильные… Но лучше все-таки новый документ для маленькой мадемуазель выправить. Надежней будет.

* * *

Спорить не приходилось. Добрые французы, без боя сдавшие Париж исконному врагу, охотно, даже с некоторым азартом занялись охотой на своих же земляков с иной формой носа. Отмена еврейского равноправия, когда-то введенного Третьей Республикой, вызвала всеобщий вой восторга. Трусы и подлецы всегда жестоки.

Сопротивление же, несмотря на оптимистические реляции лондонского радио, рождалось с немалым трудом. Человек, вручивший мне карточку с черным крестом, посетовал, что эмигранта куда проще привлечь к работе, чем коренного француза. Потому и доверились мне, личности с точки зрения закона весьма подозрительной. У де Голля и его людей выбор был слишком невелик.

Тот же человек, специальный представитель из Лондона, предостерег от излишней активности. Горячие головы во Франции начали организовывать диверсии, взрывать бомбы и даже убивать оккупантов. В ответ боши расстреливают заложников, по полсотни за каждого, по сотне. Гибнут невинные люди.

Я не стал возражать, хотя мысленно был полностью на стороне этих горячих голов. Пусть жирная трусливая сволочь на собственной шкуре почувствует, каково это – умирать! Авось, осмелеет от страха.


Еще от автора Андрей Валентинов
Век-волкодав

России нужна иная История. Больше славы, меньше крови, Великое Прошлое должно быть достойно Светлого Грядущего. Это под силу тому, кто стоит над Временем. И горе его врагам. Железной рукой загоним человечество к счастью! Люди же — не творцы своей судьбы, а злые бесхвостые обезьяны. Бурный год 1924-й начинается с торжественных похорон на Главной Площади. Большие Скорпионы гибнут один за другим, освобождая путь для победителя, готового шагнуть из черной тени. Иная история столь же кровава и страшна, как та, что уже свершилась.


Кровь пьют руками

...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Крик о помощи будет услышан.Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах..


Армагеддон был вчера

Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары — спецназовцы, ловят убийц Первач — псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках — «алтарках» приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Удивительное соавторство Г.Л.Олди и Андрея Валентинова — и удивительный роман «Нам здесь жить», где играют в пятнашки быль и небыль...


Спартак

Если ты не хочешь погибнуть на окровавленном песке арены, потешая зрителей, если Свобода для тебя — не просто слово, если ты уже и так мертвый, если… Имя Спартака известно каждому, но за именем прячется тайна. Спартаком греки звали одну знаменитую собаку, разорвавшую хозяина. Люди и боги, надменные римляне и бесстрашные гладиаторы, демоны, выпушенные из преисподней, проклятие, чуть не погубившее Рим, — все это сплелось кровавым клубком войны. А если бы Спартак победил?


Ты, уставший ненавидеть

37-й год, Москва. Тайные и явные правители страны продолжают свой эксперимент. Аресты, «чистки», расправы идут с небывалым прежде размахом. Сотрудников вездесущего НКВД интересует все – и действия таинственнойконтрреволюционной группы «Вандея», и древние заклинания крохотного народа, укрывшегося от репрессий в уральских лесах.Сумеют ли герои романа противостоять силам Зла, чьи замыслы неведомы никому?


Флегетон

Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...


Рекомендуем почитать
[Мистер Рокфеллер и Библия]

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дневник Мафусаила

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


И всё он перепутал

Мистер Эдгар Стоун, торговец тканями, был в тот день не в духе. Приехав домой на обед, он проколол шину на железках, разброшенных сыном, из-за чего повздорил с женой. Затем, после обеда, к нему пришла привередливая мисс Эллис и вынудила его ради клочка ткани лезть на самый верх стеллажа. Стоун был уже изрядно взвинчен, а потому неосторожен. Стремянка выскользнула из под него и его затылок встретился с полкой не самым приятным образом. Сознание покинуло Эдгара Стоуна, а когда вернулось к нему, началось непонятное...


Положительный мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Весталка времени

Постепенно путешествия во времени в прошлое стали обыденностью и многих, в том числе и Хормака, они уже не удовлетворяли. Хотелось чего-то необычного, неповторимого, рискованного…


Via Dolorosa

Муж и жена путешествуют на машине, как советовали врачи, чтобы вылечить жену от помешательства. По дороге попадается гостиница «Механическая Голгофа», хозяин которой долго не соглашается их пустить. Им кажется, что в гостинице есть еще кто-то, но хозяин уверяет, что это не так…


Крымский цикл

Три произведения, входящие в Крымский цикл.Содержание:Флегетон (роман), стр. 5-274Созвездье Пса (роман), стр. 275-556Омега (роман), стр. 557-955.


Даймон

Африканская саванна времён Ливингстона и современная Украина накануне очередных выборов — разные века, разные континенты. Отважный путешественник-шотландец ищет загадочную страну Керит, молодой студент собирается бросить свою первую в жизни бомбу. Но есть то, что их связывает — незримое присутствие Даймона, ещё не бога, но уже не человека. Всего лишь шаг остался до выхода человечества в мир ноосферы, объединяющей и соединяющей всех живших и живущих на Земле. Но уже ясно, что вслед за Колумбами к новым землям готовы пристать Кортесы.


Капитан Филибер

Смерть нельзя победить, но от нее можно уйти. Ноосфера открывает много дорог, одна из которых ведет в Прошлое — Q-реальность декабря 1917-го, Каменноугольный бассейн, еще не ставший Донбассом. Капитан Филибер оказывается в эпицентре Гражданской войны. Но это другая, неведомая нам война. Офицеры и юнкера сражаются в одном строю с красногвардейцами, генерал Дроздовский ведет переговоры с Первым красным офицером Ворошиловым, Народная армия готовится вступить в бой с немецкими захватчиками. Река Времен меняет течение свое.


Сфера

От Смерти не уйти — или все-таки это возможно? Вдруг совсем рядом, за тонкой гранью сна, находится мир, в котором никто и ничто не исчезает навсегда, где мы проживаем жизнь за жизнью? Но все имеет свою цену, и не каждый способен ее заплатить — даже если жертвуешь не чужим существованием, а чужим сном. Бессмертие многих — в обмен на вихрь, вырвавшийся из таинственной Гипносферы.Жизнь и Смерть, Сон и Явь — в оригинальном, надреалистическом романе Андрея Валентинова.