Нравы русского духовенства - [18]

Митрополит Даниил даёт совет духовенству, чтобы избавиться от искушений, «бежать сонмищ лукавых, бежать мудрований плотских и собраний прелюбодейных». Тот же Даниил посвящает целое послание вопросу о непроизвольном извержении, «истицании»; приведём одно место из его поучения, посвящённое ограждению нравственности духовенства, где он категорически запрещает «осязати кое что от удов, яко се, или за руце кого держати, и мягкостью и гладкостью услажатися, или главу обымати, и ланите приимати и осязати, и не яко желая плотского похотения, но яко от духовные любве маяся сие творити, или от жалости на котором показая ситцевая, или забывся, и по мало малу приходит пострекание, и растет страсть и скоктание, и мокроту многажды во сне и на яве содевает». Как видно из описания, Даниил оказывается большим знатоком в этом деле.

Даниил устанавливает также епитимию — «пост три недели, а поклонов по ста» за такие прегрешения — «еще рукою тыкнувше в лоно жене, или ногою, или сквозе платье блуд сотворивши, или пьяной или сонной».

Даниил договаривается в одном из своих поучений до того, что рекомендует оскопление как единственный способ избавления от искушения; между тем, русская церковь оскопление считает непростительным грехом.

Было бы ошибочно, однако, думать, что половая распущенность духовенства особенно развилась в период перехода к капиталистическому хозяйству, и что ранее, в феодальный период, нравы духовенства были чище. Только при значительной половой несдержанности могли возникнуть такие требования ко вновь посвящаемым во священство, какие предъявляет, например, Владимирский собор 1274 года. В числе прочих испытаний, назначаемых посвящаемым, Владимирский собор считает необходимым тщательную проверку и в отношении его половой жизни: «Испытати их о вещех греховных, егда в блуде содомством были будут; ли со скотиною, ли в руку согрешение, или в татьбе, разве аще не детского, ли преже поятия жены своея растлить девство, ли со многими… будет, или от своея жены законные блуд сотворил будет… Аще кто от преждереченных сих вин хотя единого ят будет,— таковые их не может быть поп, и ни дьякон ни причетник».

«Содомская пагуба»

Мужеложество было развито среди духовенства, преимущественно чёрного, что объясняется особенностями монастырской жизни.

Однако и белое духовенство отдавало достаточную дань этой гнусности. Среди духовенства «содомская пагуба» особенно распространилась в XVI веке, как можно видеть из настойчивых обличений порока именно в этот период. Но и ранее, ещё в XIII веке, встречаем мы указания на склонность духовенства к содомской пагубе.

давая ряд наставлений об испытании лиц, посвящаемых в священники, Владимирский собор 1274 года, прежде всего, считает необходимым испытать о «вещах греховных, егда в блуде содомском были будет». Начиная же с XVI века, редко можно встретить какое-нибудь «слово», где бы ни указывалось, и в довольно резкой форме, на этот порок «содомского блужения» и где бы ни обличалось, «аще к юным отроком любовь», где бы ни было увещания «содомского греха блюстись».

Было бы неправильно, конечно, думать, что это «содомское блужение» было свойственно только духовенству: в светском обществе, особенно в высших классах его, широко была развита педерастия. Но всё же именно духовенству принадлежит «честь» культивирования «содомской пагубы» в широких размерах. 

В одном обличительном послании митрополита Даниила о поклонниках «доброзрачных иноков» мы встречаем следующее любопытное описание жертвы общественного темперамента. «Волосы твои не только зрезаешь бритвой и с плотью, но и щипцами исторгаешь их из корня и не стыдишься выщипывать; позавидовав женам, мужское свое лицо претворяешь на женское. Или весь хочешь быть женою? Если не хочешь, то за чем волосы бороды твоей или ланит твоих щиплешь, и не стыдишься истогать из корня, а лицо твое много умываешь и натираешь, и делаешь ланиты твои червленными, красными светлыми. Желая насытиться блудными страстями и весь ум твой непрестанно отомимся, ты слугам своим на сии блудные бесовские деяния много серебра и злата истощаешь. И что много исчислять? Ты всегда стремясь к блудницам, и сам себя для многих сотворил блудницею»[1].

В этом обличительном послании Даниила дана характеристика «блудницы» для высших классов, духовенство же удовлетворялось для своей «страсти» «доброзрачными иноками» поскромнее. Ещё в XIV веке в кодекс нравственных предписаний духовенству было внесено как борьба с этим пороком среди духовенства: «С юными детьми не дружиться и книгам их не учить». Уставная грамота 1526 года Новгородского архиепископа Макария Дуновского монастырю предписывает: «…И мирским людем, женам и ребятам к старцам не ходити, никоторыми делы… Такоже игумен Тихон, или кто по нем ины игумен будет… да держат у себя, в кельи, келейника чернца или дву чернцов; и робятам молодым по кельям, у игуменам и устарцев не жити»[2]. 

Иосиф Волоцкий в IX главе своего монастырского устава, говоря о вреде, который приносят юноши монахам, отмечает, что «не подобает в монастыри жити отрочатом голоусым» и категорически запрещает впускать их в монастырь по каким бы то ни было делам. «Голоусых ребят» Иосиф считает самой большой заразой для монахов: «Злейши бо суть жон отрочата на иноки».