Нравится всем - выживают единицы - [5]
- Полейте на меня, я самая красивая, - говорит один голос, и я наклоняюсь в его сторону.
- Примите вправо, я испражняюсь! - кричит другой.
- Отрепетируйте, пожалуйста, это место, - скользит третий, и я понимаю, что попал в умопомрачительный хаотический бардак. Мне на голову натягивают полиэтиленовый мешок, и я об?являю:
- Примите меня, как слово. И тогда все они становятся тише. Я с удовольствием замечаю этот момент, потому что во всем однообразии всегда найдется одна одухотворенная фраза.
20.
Переплетающиеся ресницы не давали мне точно определить расстояние. Я уводил голову, от внутреннего напряжения сводило руки, которые судорожно цеплялись за подлокотники. На этих же руках я поднялся, удерживая туловище прямо, и перенес ноги на свободное место.
- Стоп! Я сама принесу, - сказала Марина и протянула мне...
- Что это? - спросил я.
- То, что ты пытался увидеть. Теперь я посмотрел на нее бессмысленно, конечно. Она действительно серьезно на меня смотрела.
- А почему ты суешь мне ЭТО в руки? Спрячь в передник и никому не показывай, - выговорил я, надеясь на ее понимание. Она замотала головой, словно задыхаясь, раздираемая каким-то сомнением.
- Я ЭТО положила бы и за пазуху, если бы тебя здесь не было, - с трудом об?яснила она, и я увидел, что она чуть не плачет.
- Почему? - делано удивился я, хотя знал, что удивляться здесь, собственно, нечему. Тут на несколько секунд выглянуло солнце и осветило ее глаза - незначительная деталь. Я захотел ей помочь.
- Положи, положи, - повторил я , но не сказал куда, подразумевая выбор. Она разжала ладонь, и ее длинные красивые пальцы натянулись, как струны.
- Ну? Она молчала.
- Ну хорошо, - сдался я. - Дай ЭТО сюда. Она коротко поцеловала меня, так что я вздрогнул, и вскочила на стул. Я увидел ее рост и отчаянную красоту. Вот зачем женщин надо возносить на пьедестал.
- Видишь мою стать? - как-то по особенному обратилась она и изящно провела по волосам. Я сглотнул от волнения и только после выговорил:
- Самая подходящая...
- Я не буду морочить тебе голову. У тебя это лучше получается.
- Да, наверное, - поспешил подтвердить я. Она снова с большим смятением повела головой:
- Видишь ли? Я буду говорить то, что считаю нужным.
- Да! - Я принимал это как приговор.
- Все, что мне про тебя говорили, оказалось правдой. Мои руки выше локтя во всей своей беззащитности тянулись и производили строго вертикальную жестикуляцию. Что это, если не театр Вупперталя? И я качался на своих плечах, как повешенный или утопленник, и волосы действительно стали мокрыми.
- Почему же ты молчишь? - спросила она.
- Я думаю, что меня поперхнуло на ровном месте.
- Тебе довелось... на тебя накатило... О большем я знать не хочу.
- Вот! И я такой же... Но почему?
- Ты хочешь знать почему?
- Да, - твердо ответил я.
- Все дело в физиологии, той самой, о которой ты говорил. Извращенный вкус плюс слишком большое внимание к деталям.
- И все?
- Пока я больше ничего не придумала.
- Ну это все ерунда. Потому что это слишком сложно.
- Конечно, конечно.
- Итак, обмен веществ, непродолжительный сон, потные ладони...
- Да, милый, потные ладони.
- Вот это и все?
- Предостаточно.
- Слушай! - вдруг закричал я. - Не знаю, что вы там со своим Лукиным-Лацманом хотели из меня сделать. Только я рано или поздно до этого додумаюсь.
- Умаляю, Костя. Мы, по-моему, все это уже обсудили.
- Черта с два! Я ничего не понял. И тут вовремя появился Мишка Лукин.
21.
Я забрезжил, как свет, я отнялся от самого себя и стал неизреченно смолкнувшим. Ровно, постепенно, куда ни кинь. От меня осталось совсем немного. Я сохранил малую часть. На меня смотрели с интересом, когда смотрели, а когда нет, тогда и я был неразличим.
22.
Миша Лукин имел длинные руки и большую чугунную голову. Он сидел напротив меня, прямо через перегородку, и смазывал суставы вазелином. Я боялся и подумать об этом: "А что если вот эти масляные пальцы начнут листать томик Георга Гейма? Нет, это немыслимо!"
- А что, я смог бы перелистать Георга Гейма, - сказал он уверенно. Меня часто об этом просят, например, пройтись по железной лестнице, по железной трубе, - продолжал Миша. - И если бы это не был мой родной город, то я, как джентльмен, свернул бы по тротуару.
- Мимо восьмого дома? - переспросил я.
- Вот именно. Мимо банка, 48-го и 8-го дома. Эта улица хорошо мне знакома.
- Но ведь, если не ошибаюсь, там нет никаких перил, ограждений, котлованов и прочей чепухи, от которой колени и локти пухнут? - спросил я, намереваясь поднять собеседника до более значимой идеи.
- Да! - неуверенно, но твердо согласился он.
- Тогда, сделай милость, об?ясни мне дураку, с чем связано твое отрицание. Лукин заерзал на стуле, по-ученически поджимая под себя ноги.
- Ну... это мое основополагающее сознание, - сказал он, крепко выкрутив слог. Я встал и подошел к темному окну.
- Ничего не понимаю, - произнес я задумчиво, глядя в темноту. - Стало быть, ты там один такой остался.
- Как есть один, - по дурацки поддакнул Миша.
- И, стало быть, ты-то и находишься на этом самом месте, на которое мне неоднократно указывали?
«Альтист Данилов» – культовый роман в творчестве Владимира Орлова. Вершина «мистического реализма» нашего времени, отмеченная печатью настоящего мастера. История любви и ненависти, творчества и безумия – возможность проникнуть в потаенные глубины психологии современников. Высветить демоническое в человеке и человеческое в демоне. Тема, необычайно притягательная для читателя во все времена…
Это новый, долгожданный роман классика современной литературы Владимира Орлова. Роман, сочетающий детективное начало и тонкий психологизм. Захватывающий сюжет, узнаваемые персонажи, сатира на окружающую действительность, - все это ставит «Камергерский переулок» в ряд лучших произведений мировой литературы.
«Аптекарь». Одна из вершин в творчестве классика современной литературы Владимира Орлова. Это роман, где неразрывно переплелись мистика и реальность. Где вымысел порой достовернее самой жизни. История о любви, о тайнах природы, о месте человека в нашем изменчивом непредсказуемом мире.
"Солёный арбуз". Первое значительное произведение в творчестве Владимира Орлова. Это роман о молодых людях, о первой любви, надеждах и разочарованиях. О месте человека в нашем сложном непредсказуемом мире.
Причудливый и остроумный, фантасмагорический и совершенно нереальный, овеваемый мистическим холодком потустороннего, новый роман классика современной литературы Владимира Орлова заставляет увидеть окружающую нас привычную обыденность иными глазами.«Земля имеет форму чемодана» — своего рода приглашение в яркий феерический мир, полный необычных загадок и неожиданных решений.Книга по праву пополнит коллекцию почитателей таланта знаменитого писателя!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Командировка. В промежутке пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с другими. Познавая мир, люди смогут сделать его лучше. О таких людях книги Д. Меренкова, их жизни в разных странах, природе и особенностях этих стран. Ироничность повествования делает книги нескучными, а обилие приключений — увлекательными. Автор описывает реальные события, переживая их заново. Этими переживаниями делится с читателем.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.