Нож сновидений - [20]

«Это невозможно», – прорычала Джавиндра, хотя и не очень уверенно. Даже если она обращалась к Певаре, а не к Верховной Сестре, но та поняла наоборот. Сильная гримаса исказила ее лицо, сделав его резче: «Укрощение исцелить невозможно. Усмирение исцелить тоже невозможно. Сначала свиньи начнут летать! Сашалле бредит».

«Тувин могла ошибиться», – громким голосом произнесла Тсутама, очень громким, – «но, если это так, то мне не понятно, с какой стати эти проклятые Аша’ман позволили бы Логайну стать одним из них, не говоря уже о том, чтобы дать собой командовать. Но думаю, что Сашалле вряд ли могла ошибиться в таком проклятом деле, когда оно касается ее самой. И ее письмо не похоже на писанину свихнувшейся женщины, поддавшейся бреду. Иногда, то что кажется невероятно-проклятым и невозможным, действительно невероятно – будь оно проклято! – и невозможно, пока первая женщина не сделает это. Вот так. Усмирение исцелено. Мужчиной. Эта порожденная жабой саранча, я говорю о Шончан, захватывает каждую найденную женщину, способную направлять, очевидно, схватив также много Сестер. Двенадцать дней назад… Ладно, вы и без меня чертовски прекрасно знаете о том, что случилось. Мир стал еще опаснее, чем был, начиная с Троллоковых Войн, а возможно даже начиная с самого Разлома Мира. Поэтому я решила, что мы осуществим твой план на счет этих треклятых Аша’манов, Певара. Это чертовски неприятно и опасно, чтоб я сгорела, но у нас нет иного проклятого выхода. Вы с Джавиндрой будете действовать сообща».

Певара поморщилась. Не из-за Шончан. Они были такие же люди, как и остальные, несмотря на странные тер’ангриалы, которыми владели, и в конечном счете они будут побеждены. Гримасу, не смотря на усилие сохранить спокойствие, вызвало упоминание о происшествии, случившемся двенадцать дней назад, виновником которого, без сомнения были Отрекшиеся. На подобный всплеск Силы в одном месте не был способен никто в мире. И про себя она призналась, что старалась об этом не думать, как и о том, чего они пытались добиться. Или еще хуже – чего они, возможно, достигли. Вторая гримаса появилась в ответ на присвоенную ей идею объединения с Аша’ман. Хотя это было неизбежно, потому что это она озвучила мысль Тарны для ушей Тсутамы, затаив дыхание в ожидании извержения, которого, как она была уверена, не миновать. Она даже воспользовалась аргументом об увеличении размера объединяющих кругов с привлечением мужчин, чтобы противостоять этому чудовищному всплеску Силы. Что удивительно, никакого извержения не было, как и других малейших проявлений эмоций. Тсутама просто ответила, что она подумает, и потребовала подыскать в Библиотеке подходящие документы насчет мужчин и объединяющих кругов. А третья гримаса, самая большая, была вызвана необходимостью сотрудничать с Джавиндрой, а вовсе не поручением как таковым. У нее и так забот полон рот, а с Джавиндрой всегда какие-нибудь проблемы. Она всегда находила тысячу причин не делать ничего, лишь бы прикрыть свой зад. Или почти ничего.

Особенно яростно Джавиндра выступала против союза с Аша’манами, придя в ужас при мысли об узах Красных Сестер с мужчинами вообще, а уж с подобными, умеющими направлять, особенно. Но казалось теперь, когда Верховная Сестра недвусмысленно приказала этим заняться, у нее не оставалось иного выхода – она была загнана в угол. Однако, и сейчас она нашла повод отказаться: «Элайда никогда этого не позволит», – возразила она.

Сверкнув глазами, Тсутама поймала и удержала ее взгляд. Худая женщина громко икнула.

«Элайда не узнает, пока не станет слишком поздно, Джавиндра. Я же храню ее небольшие секреты о провалах с Черной Башней и у Колодцев Дюмай, так сильно, как только умею, потому что она когда-то была частью Красных, но теперь она Престол Амерлин, вышедшая из всех Айя разом и ни из одной. А это означает, что больше она не Красная, и дела Айя ее не касаются». Ее голос приобрел опасный оттенок. И она перестала сквернословить. Это означало, что она готова разгневаться по настоящему. – «Разве ты со мной не согласна? Или ты собираешься что-то рассказать Элайде, несмотря на мои отдельные пожелания на этот счет?»

«Нет, Верховная Сестра», – быстро ответила Джавиндра, закрыв лицо чашкой. Странно, кажется она пыталась скрыть улыбку.

Певара удовлетворенно кивнула. Если им придется выполнить задуманное, а она была уверена, что иначе нельзя, то было совершенно ясно, что Элайду придется держать в неведении. Чему же улыбалась Джавиндра? Все это чрезвычайно подозрительно.

«Я рада, что вы обе со мной согласны», – сухо сказала Тсутама, откинувшись назад в кресле. – «А теперь оставьте меня».

Они задержались только для того, чтобы поставить чашки и сделать реверанс. У Красных так было принято: если Верховная Сестра что-то приказывает, остальные повинуются, включая Восседающих. Единственное исключение по законам Айя – голосование Совета Башни, хотя немногие женщины, носившие данный титул могли поручиться, что они голосовали так, как сами хотели, по близкому их сердцу вопросу. Певара был убеждена – Тсутама была одной из такого меньшинства. Битва будет нешуточной. Она только надеялась, что сможет когда-нибудь стать такой же принципиальной.