Нож Равальяка - [101]

— На все Божья воля!

С этими словами господин дю Плесси де Ришелье пришпорил своего коня и поскакал галопом со двора замка. Барон де Курси в задумчивости посмотрел ему вслед, вздохнул и вернулся к «своим женщинам», которых застал оживленно беседующими. Кларисса полыхала от гнева.

— С каких это пор принц из семейства де Конде служит на посылках у своего виллана и отвозит к трону его жалобу?! Да Конде всегда было наплевать на своих вилланов!

— Он затеял бунт и надеется таким образом привлечь на свою сторону народ. Мне кажется, что с его стороны это не так уж глупо, — ответил ей брат. — Вот только сам он не умен, и я очень хотел бы знать, кто ему подсказал такой ход.

— Тот, кто нас ненавидит, — вздохнула Лоренца. — Отец! Я успокоюсь только тогда, когда Тома вернется к нам в замок.

— Я тоже, — признался барон. — И с трудом удерживаюсь, чтобы не отправиться в Санлис и не забрать его домой. Последние новости были так хороши, что мне кажется, нам вполне можно доверить нашего дорогого выздоравливающего, чтобы мы о нем позаботились! Решено! Я отправлюсь в Санлис завтра утром!

Но назавтра барону не пришлось ехать в Санлис. Утром прискакал Грациан и привез долгожданное известие.

— Доктор Шанселье приглашает господина барона приехать и забрать месье Тома в конце недели.

— А почему не сейчас?

— Потому что доктор должен завершить лечение, и сделать это может только он. Но он отправил меня заранее, чтобы вы успели подготовиться к приезду молодого господина.

— Мы давным-давно готовы к его приезду, — тихо произнес барон. — И доктор об этом прекрасно знает.

— Я думаю, — сказал Грациан, глядя на Лоренцу, — что доктор думает в первую очередь о госпоже баронессе. Ведь она так долго не видела своего супруга.

— Тома теперь лучше выглядит, чем тогда, когда я оставил его у доктора? — осведомился барон.

— Конечно! Нет никакого сравнения!

— А-а... как с памятью? Она вернулась?

— Нет, к сожалению. Почему доктор и хочет, чтобы вы подготовились к встрече заранее...

— Я знаю, о чем он беспокоится, — улыбнулась Лоренца. — Передай доктору, что я жду моего супруга со дня его отъезда, и у меня достаточно любви, чтобы и дальше терпеливо ждать, когда он сможет ответить на мою любовь таким же чувством...

Глава 12 Павильон среди деревьев

До чего ужасная стояла погода! Самая что ни на есть осенняя — хмурая, пронизывающая, дождливая. В такую погоду никому не хочется выходить из дому, наоборот, так бы и сидел в теплом уголке у камелька в удобном кресле, поставив ноги на подставку для дров, держа в одной руке стакан, а в другой книгу. Но именно в этот день барон Губерт был счастлив покинуть свой дом. Счастлив, как никогда в жизни. Он смотрел в окно кареты — барон решил везти выздоравливающего в карете, а не верхом, и чтобы не растрясти его дорогой, приказал положить как можно больше подушек, — и ему чудилось, что его окружает небесная синева. Он улыбался деревьям, уныло роняющим листья, плачущему небу, домишкам с мокрыми крышами, редким прохожим, которых опасался забрызгать грязью, и приказывал Орельену ехать осторожнее, словом, барон улыбался всему, что встречалось ему в этот расчудесный день, который возвращал ему сына!

Барону стоило большого труда уговорить Лоренцу остаться в Курси. Она непременно хотела сопровождать его, но в конце концов согласилась, что встреча будет гораздо теплее и проникновеннее, если произойдет в родном для Тома доме, да и сама она будет не в плаще с капюшоном, а в красивом платье. Конечно, Шанселье содержит своих больных в прекрасных условиях, но Лоренца будет выглядеть гораздо красивее в их голубой гостиной.

На колокольне аббатства прозвонили полдень, когда карета, запряженная четверкой гнедых лошадей, и еще шесть всадников, сопровождавших ее, остановились перед домом доктора Шанселье. Стук подкованных копыт, звяканье шпаг, мужские голоса мигом привлекли внимание Годельевы, и она выглянула в окно.

— Господин барон! — удивленно воскликнула она. — А я-то думала...

Но закончить она не успела. Хозяин отстранил служанку и появился перед своими гостями сам.

— Как? Вы не в постели, барон?

— Почему я должен быть в постели? У вас странная манера здороваться, доктор! Вы же прекрасно знаете, что я...

— Входите, — сказал Шанселье, беря барона за руку и вводя его в прихожую.

Врач побледнел, и барон, предчувствуя недоброе, как-то ослабел. Не отпуская руки барона, врач провел гостя в свой кабинет и усадил его в кресло. Но барон тут же встал.

— Объясните мне, доктор, что все это значит? Где Тома?

— Если бы я только знал! — мрачно отозвался Шанселье. — Примерно два часа тому назад приехал благородный сеньор в карете в сопровождении слуг, точно так же, как вы, и сказал, что послан за моим пациентом. Еще он сказал, что вы прикованы к постели лихорадкой и послали вместо себя его.

— И вы ему поверили?

— А разве у меня были основания ему не верить? Он назвался вашим племянником и лучшим другом молодого барона. Само собой разумеется, барон Тома не выразил никакого удивления. Он сразу обеспокоился вашим нездоровьем и поспешил последовать за приехавшим.

— Тот, кто приехал, назвал свое имя?