Нойоны. Черный дождь - [40]

– Да уж, – Гримли был поражен рассказом, но разум не оставил его, – и вы думаете, что моя лю… моё чувство к Аделаиде так же опасно, что я могу стать отступником?!

– Нет, конечно, из тех событий были извлечены уроки, потому её жизнь в безопасности. Даже когда она не рядом с тобой.

– Но я же не прошу многого!

– Пойми, что любая привязанность к конкретным людям, а не к миссии защиты всех людей, воспринимается нойонами как слабость. И они будут давить на неё всеми силами.

– Они уже знают, кто я! И охотились за мной с вампирами год назад и с чародеем сумрака в Карстольде. Всех их прислали с юга.

– Да, поэтому Аделаиду Торнтон и оберегают. Я дал ей колокольчик, стоит ей в него позвонить, и она тут же будет закрыта щитом Анора, и никому, даже истинному нойону её не захватить. Что касается связи, ты должен понять, что это суть испытания. «Добрые вести не сидят на месте и сами нас найдут, когда произойдут», – скороговоркой выпалил маг.

Гримли присел рядом на здоровый, покрытый зелено-желтым мхом валун. Было холодно и сыро. Справа от него из щелки в камнях высунулась небольшая ящерица с серой спинкой. Она сидела неподвижно несколько секунд. Посматривала на мага и вдруг стрелой убежала прочь. Муравьи, ползавшие по камням и дорожке, в тот же миг побросали свои хвоинки, кусочки еды и бросились наутек. Гримли видел в астрале, что вокруг его учителя растет какая-то странная аура, отпугивающая живых существ и даже насекомых.

– Он просто взял гладиус и убил своего учителя, – вспомнил он вслух эпизод из рассказа об отступнике.

– И ты попробуй! – вырвал его из мысленных противоречий астральный голос мага.

– Что? – не понял юноша. Он глянул на чародея, тот уже стоял над обрывом, в его руках был эфес меча без лезвия. Из глаз бил слепящий белый свет.

– Попробуй взять этот меч и ударить меня!

– Вас? – В голове Гримли все смешалось, он не знал, что происходит, но, инстинктивно подчиняясь приказам учителя, протянул правую руку. Неужели этот гладиус, меч судьбы, оружие избранных?! Он всю жизнь мечтал подержать его в руках. Это, должно быть, нелегко. Но Солмир… зачем он испытывает меня? И тут же возникла другая мысль: почему я должен драться с ним?

– Возьми и ударь меня! – Фолкин протянул руку, и эфес сам собой выпорхнул из кисти мага и оказался у него. Гримли обдало жаром. С треском, разрывая пространство, было призвано лезвие. Он видел некое подобие металла, но на деле нет, это была странная, почти невесомая светящаяся поверхность. Этот клинок рубил в реальности любые преграды и разрывал астрал, и остановить его мог только такой же меч. Пальцы правой руки болели и ныли, от гладиуса исходил страшный жар. Воздух вокруг плавился, как в пустыне, стоял запах, как после сильной грозы.

– Ты истинный маг! Только те, кто избран судьбой, могут удержать его, – заметил громовым голосом Солмир, – но важнее удержать его в бою.

Гримли оторвал взгляд от искрящегося белоснежного лезвия и посмотрел на учителя. В астрале и в реальности было видно, что он готовится к самой настоящей схватке.

– Я не могу ударить вас, Солмир, это претит мне!

– Совершенно напрасно, – отрезал маг, – ты должен быть готов к самому неожиданному повороту событий. Вдруг я союзник нойонов?

– Это невозможно!

– Один мудрец сказал: никогда не говори никогда! Ты должен быть готов защищать людей от любого противника, от меня в том числе! Не позволь разуму заплесневеть от создания кумиров и идолопоклонства.

– Но ведь вы сами воспитываете людей в Эрафии в поклонении вашим выдуманным образам. Церковь Велеса, орден работают разве не над этим?

– Я всё сказал. Они люди, им свойственно ошибаться, они с этим живут! А мы маги, и если хочешь стать одним из нас, ты должен перестать мыслить, как про-стой че-ло-век!

Последние слова Солмир сказал по слогам, с каким-то яростным придыханием, когда договорил, из его левой руки прямо в грудь Гримли ударила цепная, разящая как змея молния. Инстинктивно, после боев с Синкатом и вампирами, опыта Клекстонской академии и турнирных боев, учителя Мантиса, учившего его бороться без жалости к себе и противнику, из всего пережитого Гримли смог подобрать ту долю интуиции, что кажется, спасла ему жизнь.

Юноша отпрянул назад и выставил гладиус на пути белой ветвящейся молнии. Она впилась в лезвие. Он почувствовал удар, жжение. Его откинуло к вертикальному спуску с холма, на вершине которого было озеро.

Он что, не шутит? Что, если он и вправду…

Гримли посмотрел на мага, тот шел прямо к нему. Вокруг кистей рук Солмира искрилось белёсое свечение, пальцев почти не было видно. Гримли вскочил в тот момент, когда вдвое сильнейший удар резанул воздух, и из того места, где он только что был, два ярких разряда высекли гроздья камней. Трава и лишайники полыхнули открытым огнем. Фолкин отскочил в сторону, в воздухе перевернулся и, не выпуская гладиуса, из рук упал на дорогу. Новый разряд поразил землю под его ногами. Но юноша снова успел и оказался прямо перед магом, применив магию «ворот», которую нойоны называли телепортом. Он замахнулся, ожидал встретить на пути меча щит Анора или ещё что-нибудь, но вместо этого он увидел, как жезл Солмира, лежавший все время около обрыва на камне, в тот же миг оказался в руках мага и встретился с лезвием гладиуса. Астрал дико колебался, Гримли был поражен. Он узнал, что есть вещи, которые не горят и не гибнут в огне меча судьбы!