Нойоны. Черный дождь - [30]

– Сколько можно отступать?! Неужели даже здесь, в наших родных горах, где знаком каждый куст, каждая тропа, мы не можем остановить эту авлийскую сволочь? Этих рыцарей-разбойников?

Понурые орочьи генералы не смели поднять глаза. Синкат ничего не стал говорить. Он скрылся за портьерой и прошел между охранниками в свой шатер. Там достал перстень и устройство связи, которое, казалось, ещё не остыло от канала Кип-де-Зула, и стал пытаться настроить канал на связь с Колдсоулом. В астрале серьезно чувствовался белый ветер. Если нас окружат, то на одну передачу все силы уйдут, думал Синкат.

Между тем канал все не открывался, и лишь спустя пару часов бесплодных попыток, когда его рука уже болела и ныла от каменного кольца, экран из стааха прояснился, и он увидел лича из информационного центра. У них у всех одинаковые лица, но чародей узнал его. Как-никак, десять лет, проведенных в Колдсоуле, не прошли даром. Он узнал и эту комнату и вещи за спиной лича. Ничего не изменилось.

– Позови старшего по связи, – приказал чародей. Лич ответил, что Шакти-миноец занят.

– Позови срочно! Скажи, у меня дело высшей важности, – Синкат знал, что Моандор мог легко перехватить в астрале любой канал связи, как входящей, так и исходящей. Вклинится, прослушать и даже вступить в полемику с говорившими.

Лич куда-то исчез, экран поблек, пошел полосами и волнами, серыми искрящимися молниями. Наконец изображение снова восстановилось, и Синкат узнал минойца Шакти с бычьей головой. Он чем-то напоминал отца. Синкат, будучи сыном минойца, со всеми человеческими чертами никогда не испытывал того отвращения к этим существам, какое было свойственно большинству людей в Эрафии, Таталии и Лордароне.

– Что случилось, старый друг? – спросил он.

Синкат уже продумал этот разговор. Он объяснил, что ситуация в армии Кревланда близка к катастрофе. В его отсутствие здесь все перегрызутся. Краг Хак с трудом контролирует треть войска. Ещё треть контролирует Брудерлинген, он отступил к своей твердыне Дрегонспиру и оттуда будет помогать какими-то вылазками, придет на помощь, только если увидит победу. Тазар и его люди ещё с третью войска готовы покинуть короля в любой момент.

– Я уже несколько дней веду здесь примирительные переговоры, – преувеличил Синкат, – но информация, что мне передали, особо важна для учителя.

– Моандор сейчас не в Колдсоуле. Истинные собираются на совет в Агону. Очень скоро сюда прибудет Дракис, он теперь исполняет все обязанности в отсутствие владыки.

– Вон как взлетел. Голова не кружится? – смешливо заметил Синкат. Вообще в Колдсоуле шутить было не принято, тем более об истинных и их учениках.

Шакти осклабился бычьей челюстью и высоким голосом заметил:

– Могу отправить тебе лича, но это не так-то просто.

– Это не терпит отлагательств. Ты должен взять Дракона-духа, это безопаснее всего, и немедленно прибыть сюда!

– Но кто останется вместо меня?

– Подумай лучше, что будет, если меня завтра убьют! Эльфы со дня на день перебьют всю эту орочью свору! Думаю так, как прежде в Эрафии, нам не повезет. Я могу погибнуть, а этот кристалл попадет в Арагон. Представь, что сделает учитель, если узнает, что из-за нашей нерасторопности мы выдали Белому кругу его самого верного агента??! – тут Синкат кратко пересказал встречу с Тойранадом.

– Он нас убьет, – коротко резюмировал миноец.

– В лучшем случае. Я хочу жить, но и провалить задание в Кревланде тоже не хочу! Я уверен, тут ещё не все потеряно. Нужно держаться до полной победы или полного поражения. Что скажешь?!

– Я сейчас закончу дела и вылетаю. Твой сигнал хорошо тебя обнаружил, более-менее четко. Сколько вы пробудете в лагере?

– День, может два, не больше.

– Если лететь в обход эльфов через горы, это двенадцать часов. Ты продержишься?

– Конечно, я дам сигнал, если эти территории уже будут заняты Улафием.

– Что же, эта экспедиция прекрасно разбавит скучное сидение в этой башне.

– Зря так говоришь, вот я хотел променять ваш покой на риск, и теперь наелся им вволю! Значит, завтра жду тебя здесь в середине дня!

– Если я задержусь, то дам тебе знать!

– Благодарю, Шакти!

– Слава Хаиду!

– Слава Хаиду! – вскинул руку Синкат.

Придется держаться ещё один день. Целые сутки! Насвистывая какую-то орочью песню, Синкат вышел из шатра и вновь двинулся в сторону лагеря людей. Когда же он прибудет, этот Тазар?! Любой ценой надо было уговорить его. Ведь он полководец, а полководцев манит победа. Вот только обещание победы уже не пройдет. Ему не верят, значит, надо говорить правду. Люди очень высоко ценят искренность. Синкат шел и думал, какую именно правду хотел бы от него услышать этот старый и опытный воин.

Он подъехал к охране из клана Тазара и не слезал с коня даже тогда, когда его попросили об этом.

– Да, Тазар только что прибыл, но у него совет с руководителями Кревландского сопротивления.

– Сообщите генералу, что у меня приказ короля – немедленно переговорить с ним!

– У него совет, – выставили вперед пики, чуть не ранив лошадь мага, охранники шатра. И все же офицер стражи побежал внутрь и исчез там на пару минут. Синкат насквозь видел шатер, там было восемь человек. Троих из них он не знал, вероятно, это были вожди новых отрядов. Как говорили в орочьей половине лагеря, к Тазару прибыло до десяти тысяч отлично вооруженных воинов. В шатре ожесточенно спорили, затем семеро гостей вышли, а задний полог был откинут стражей, указывая на то, что его ждут. Только тут Синкат спешился и подтянул сползший на бедра пояс с саблей. Это оружие ему подарил Аджит, по его словам, сталь была закалена гладиусом белого мага несколько сотен лет назад.