Ной Буачидзе - [3]
— После столкновения с Ренненкампфом, — объяснял Самуил, — я понял, что должны существовать люди, ведущие борьбу с самодержавием, надо их искать и найти. Читать запрещенные книги, втайне изучать грузинский язык и литературу — этого еще слишком мало. От одного русского студента — он был на каторге в Сибири, теперь отбывает ссылку на Кавказе — я слышал, что в нашем возрасте или еще раньше двое друзей — Александр Герцен и Николай Огарев — поднялись на гору и, обратившись лицом к Москве, поклялись, что вся их жизнь будет отдана одному — борьбе за свободу. Годы, испытания, несчастья — ничто не сломило, не поколебало их клятвы. Отправляясь во вторую ссылку, Герцен сказал больной жене, тяжело переживавшей гибель двоих детей: «У нас в России надо уметь ненавидеть из любви и презирать из гуманности. Надо обладать беспредельным мужеством, чтобы высоко держать голову, имея цепи на руках и ногах».
Серго порывисто обнял Самуила:
— Клянусь всем, что дорого мне, памятью отца и матери!
— Значит, до конца?
— На всю жизнь!
Самуил вытащил из-за подкладки своей форменной тужурки тетрадь.
— На, прочти, потом вернешь.
Это была отпечатанная на гектографе работа Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?»
Как-то в 1904 году поздней ночью на сходку сошлись крестьяне села Парцхнали. На укромной лесной поляне собралось около двухсот человек. Среди них были отец, мать и четыре брата Буачидзе. Крестьянам заранее сказали, что приедет представитель из центра, возможно из Тифлиса. Действительно, вскоре показались трое неизвестных. Один, пожилой, рыжеватый, заметно хромал. Собранию его представили как прибывшего издалека большевика — товарища Ноя. Он и выступил с докладом.
Наутро, ничего не подозревая, мать — Алваси Окропировна — недовольно заметила двадцатидвухлетнему Самуилу:
— Почему вчера не пришел на собрание, ты бы много хорошего услышал.
Отец — Григорий Глахинович — добавил:
— Видно, этот Ной сам из крестьян, знает, чем нашу беду лечить. Правильно он объясняет, надо свои вооруженные отряды создавать, старшин и полицейских народными избранниками заменять, а поджигать леса без разбору — это вредное дело, свое будущее богатство уничтожаем.
Самуил поинтересовался, где можно найти товарища Ноя. Отец развел руками: кто знает, куда он направился, дело тайное!..
Из всех родных Буачидзе один Моисей с самого начала хорошо знал, что его двоюродный брат, мягкий, застенчивый сельский учитель Самуил, и боевой пропагандист, любимец имеретинских крестьян товарищ Ной — одно и то же лицо.
Товарищ Ной тогда уже возглавлял уездную организацию Российской социал-демократической рабочей партии.
В партию Самуил вступил еще в выпускном классе сельскохозяйственного училища в 1902 году. Это была пора большого взлета рабочего и общественного движения на Кавказе. Почти во всех основных районах Грузии действовали социал-демократические организации и группы ленинско-искровского направления. Начала выходить нелегальная газета «Брдзола» («Борьба»). Ее первый номер открылся статьей Иосифа Сталина.
«…Грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии…»
В Тифлисе на первом съезде социал-демократических организаций четырнадцатью голосами против одного был создан Кавказский союз РСДРП. Съезд одобрял ленинскую тактику, программу и интернациональный принцип построения партии.
Сразу после съезда Миха Цхакая, избранный в состав Кавказского союзного комитета, пригласил Самуила.
— Твои планы не изменились?
— Я, батоно Миха, все-таки решил стать народным учителем. Подал заявление на краткосрочные курсы.
— Народным учителем! Да, это твое призвание, Самуил… Курсы в Кутаисе?
— Нет, в Озургетах[2].
— Так не уезжай. Дадим литературу, ждем новые номера «Искры»…
После окончания курсов Буачидзе получил назначение в один из самых глухих уголков Грузии — селение Никорцминда, затерянное среди гор и лесов Верхней Рачи. Самуил принял это как удачу. В Раче крестьяне жили особенно бедно, бесправно. Интеллигентный человек туда попадал в кои-то веки!
Через несколько месяцев пришла открытка. Хорошо знакомый почерк Миха Цхакая. Текст также не оставлял сомнения. «В домашнем кругу мы посоветовались. Иного выхода нет, надо хлопотать перед начальством, может быть, войдет в положение — переведет в какую-нибудь школу нашего уезда».
Цхакая заранее нашел Самуилу влиятельную протекцию. Прошение было благожелательно рассмотрено — Буачидзе перевели учителем в Белогоры. В то самое двухклассное министерское училище, где когда-то учился он сам. Куда лучше!
Белогоры — ключ ко многим дверям. В нескольких часах езды от Белогор раскинулись Чиатурские марганцевые рудники, едва ли не самый крупный промышленный центр Грузии — страны, по характеристике Ленина, «еще более крестьянской, чем Россия». По другую сторону, ближе к Белогорам, в толще горной гряды был пробит Сурамский тоннель. По этому своеобразному коридору длиною в несколько километров проносились десятки поездов от Каспийского моря к Черному. Навстречу бежали эшелоны из Батума и Поти с грузами для Закавказья, Персии, Турции.
