Новый сорт - [6]
У мальчика дергалась нижняя губа и в глазах стояли слезы.
— Обидно ему, Максим Савельевич, — заступился старик. — Он сад очень любит. За каждой веточкой ухаживает… А тут испортили целый сук.
— Всё равно драться нельзя. Куда это годится!
— На собаку я удивляюсь, — говорил старик. — Всегда ласковая… Ну, поворчит, если чужой идет, полает, а тут словно на медведя кинулась…
Когда старик с внуком ушли, Максим Савельевич перечитал докладную записку о том, что за его дежурство никаких происшествий не случилось, подумал… и подписал.
Лимон
Самовар поджидал на столе. Степан Васильевич в нижней рубахе, в домашних туфлях сидел у окна и читал газету.
Мать принесла на тарелке нарезанный большими кусками пирог.
— Садитесь чай пить. Голодные, наверно. Ты куда, Ванюшка?
— Я сейчас вернусь.
Ваня пошел в сад, взяв в баночке немного вара. Острым ножом он срезал ветку на вишне, чуть ниже сломанного места и стал тщательно замазывать срез варом.
— Ну что в газетах пишут? — спросил старик, наливая чай в блюдце.
— Гитлер жмет… В Африке англичанам туго.
— Неужели и нам воевать придется?
— Всё может быть. Такая заваруха во всем мире… Водоворот!
Мать с тревогой прислушивалась к разговору мужчин.
— Не говорите вы страсти такие! — вздохнула она. — Я на моем веку две войны пережила. Неужели еще и третью… Подумать страшно.
— Я думаю, что нынче ничего не случится. А вот на будущий год зарекаться не берусь, — сказал спокойно дед.
Из сада пришел Ваня.
— Уроки сделал? — спросил его отец.
— Сделал.
— Когда успел? Ночь в саду просидел.
— Я с вечера сделал, как из школы пришел.
— Вот что я хотел тебе сказать, Иван. Пора тебе о своей специальности подумать. Кончишь пятый класс и с осени в ремесленное училище.
— Я же учусь в школе.
— А в ремесленном лучше, — нахмурившись, сказал отец. — Там настоящему делу обучат. Машинистом будешь.
— Я в садоводы пойду, — твердо сказал Ваня.
— В садоводы? И зачем ты эти глупости в голову себе вбил?
— Это совсем не глупости, папа. Возьми для примера Мичурина…
— Эх ты, Мичурин! — засмеялся отец. — Мичурин один на весь свет.
— А ты, Степа, разве можешь определить, кем он к старости будет, — вмешался дед. Когда Мичурин мальчишкой был, никому и в голову не приходило, что город его именем назовут.
— Подожди, отец. Не заступайся. Ты меня в ученье отдавал, не спрашивал. А может, я бы хотел в музыканты поступить?
— Таланта у тебя для музыки не было. Тебе машины нравились.
— Понравились, когда изучил. Садом он может заниматься в свободное время. Никто ему не запрещает. А настоящую специальность необходимо получить. Отец машинист и сын машинист — самое лучшее дело.
— Папа, садовод — это тоже специальность.
— Специальность! — передразнил его отец. — Ты уж сейчас эту специальность вдоль и поперек прошел. Недаром тебя прозвали садоводом. Подумаешь, специальность — деревья сажать да яблоки снимать! Это всякий сумеет. — Он пристально посмотрел в лицо сына.
— Папа, а если я… — начал было возражать мальчик, но его перебил дед.
— Ваня, ты не спорь с отцом. Жизнь покажет…
Степан Васильевич взглянул на отца, отложил газету, встал и крупными шагами стал ходить по комнате. Раза три он останавливался около сына, намереваясь что-то сказать, но каждый раз, покосившись на старика, раздумывал.
Ваня пил чай, сосредоточенно глядя в чашку.
— Ладно. Поговорим в другой раз, — сказал наконец Степан Васильевич. Он молча оделся в новую пару, наскоро почистил сапоги, взял фуражку и вышел.
Некоторое время все сидели молча.
Анну не волновала судьба сына. Будет ли он машинистом или садоводом, ей было всё равно. И то и другое хорошо. Главное, что Ваня растет серьезным, послушным и трудолюбивым мальчиком, а значит, из него выйдет полезный человек.
Неожиданно Ваня сорвался с места и побежал в прихожую. Старик через окно тоже увидел приближающегося гостя и встал.
— Николай Павлович идет. Прибери, Анна, на столе, да самовар надо подогреть. Варенье поставь…
Директор школы принес цветочный горшок, из которого торчала большая, совершенно голая ветка. Словно кто-то выдернул ее из метлы и воткнул в землю.
Поздоровавшись с хозяевами, Николай Павлович поставил горшок на стол и, обращаясь к мальчику, сказал:
— Слушай, садовод! Был я сейчас в одном доме, увидел на подоконнике этот обгрызок и забрал для тебя. Ценное растение хотели выбросить.
— А что это такое?
— Определи сам, — лукаво сказал учитель. — Василий Лукич, а это вам, — продолжал он, передавая старику книгу, завернутую в газету. — Помните, я обещал написать в Ленинград своему старому приятелю о вашей просьбе? Вчера получил ответ.
— Не знаю, как и благодарить вас, Николай Павлович.
— Не беспокойтесь. Осенью приду за яблоками.
— Милости просим.
— Ну что задумался, Ваня? Определил, что это за растение?
— Нет. Если бы на нем листья были…
— Это лимон.
— Неужели лимон? — обрадовался мальчик.
— Боюсь, что погибнет деревцо. Как ты думаешь, сколько ему лет?
— Не знаю.
— Тебе ровесник. Сумеешь вылечить и оживить, — твое счастье.
— Дед, а как его?.. — растерянно спросил Ваня старика.
— Не знаю, Ванюша. Никогда лимонами не занимался.
— Ты не пугайся, — сказал Николай Павлович. — Лимон — растение… как и все растения. Уход за ним мало чем отличается от ухода за любым фруктовым деревом. Действуй смело. Конечно, холода он не переносит. Зимой его надо в комнате держать.
