Новый Рим на Босфоре - [231]

Пока Зенон боролся с заговором, Теодорих Великий продолжал укреплять свою единоличную власть среди остготов. Он не стал дожидаться, пока сын его врага-союзника Рекитах наберет силу, и устранил конкурента, проживавшего в Константинополе. Однажды, в 484 г., Теодорих встретил Рекитаха, направлявшегося на обед в императорский дворец, и убил того мечом прямо на улице. Это убийство прошло для него безнаказанно, более того, возле большого дворца была сооружена его конная статуя – событие, породившее ошибочные слухи о том, будто убийство спланировал сам Зенон. На самом деле царю было гораздо выгоднее стравливать между собой двух готов, чем становиться единственным объектом объединенного нападения варваров. Но знаки внимания не смягчили сердце остгота. Покинув Константинополь, варвар уже в 486 г. выступил из своей резиденции в городе Нова и разграбил Фракию.

В следующем, 487 г. Теодорих повторил свой поход, но в гораздо более опасной редакции: варвар подошел непосредственно к Константинополю, заняв одно из его предместий, и только хитрость Зенона спасла столицу от германцев. Император направил к Теодориху его сестру Амалафреду, будущую жену Вандальского короля Тразамунда (496—523), жившую в ту пору в императорском дворце в качестве заложницы. Она и сумела отговорить брата от нападения на Константинополь, передав ему также богатые подарки от царя.

Через короткое время для Зенона открылась возможность окончательно, как ему казалось, решить для себя готский вопрос. Сын убитого Ругского короля Фридрих возобновил военные действия против Одоакра, вновь удача улыбнулась скирам, и неудачливый полководец, принадлежащий к одной из ветвей рода Амалов и, следовательно, родственник великого остгота, нашел спасение у Теодориха. Долгими ночами он рассказывал ему о прелестях Италии и окончательно утвердил германца в мысли о том, что данная территория должна принадлежать ему.

Как не раз замечали, германцам вообще был свойственен такой недостаток, как слабое национальное чувство. Не считая отдельных коалиций, они нередко сражались друг с другом, боролись с узурпаторами или против них, но всегда и неизменно под знаменами Римской империи. Ее обаяние, величие, блеск, кружили головы варварам, всегда готовым ограбить властелина Вселенной, но не способным создать ему замену[1083].

Однако было одно исключение – Теодорих Великий. Его политическое сознание к тому времени уже созрело до мысли образовать независимое Остготское королевство, как некогда сделали вандалы, и серое прозябание на разоренных фракийских землях меркло перед открывающимися перспективами на Западе. Понимая, что без согласия Зенона такой поход невозможен (тот при возможности мог объединить усилия с Одоакром и ударить в спину), Теодорих вступил с ним в переговоры. В результате император практически предал своего германского союзника, пообещав в случае удачи предоставить готу такое же положение, какое в настоящий момент занимал в Италии германский король. Хотя, с другой стороны, а что ему оставалось делать?! Не забылось, конечно, и то, что Одоакр, нарушив условия своего патрицианства, без разрешения царя подчинил себе Далмацию. Да и в целом исподволь активно поддерживал своих единоплеменников в Константинополе, чем немало тревожил императора.

Осенью 488 г. Теодорих Великий выступил из Болгарии в поход на Италию, ведя под своими знаменами готов-добровольцев, ругов вместе с их царем Фридрихом, а также множество других искателей приключений различных племен и народов. Он собрал около 100 тысяч человек, из которых, правда, только около 20 тысяч были способны носить оружие[1084]. Особенность его операции заключалась в том, что он действовал не только как царь готов, но и как магистр римской армии – фактически это означало открытое объявление войны Одоакру – римскому патрицию и федерату!

Остготы и их союзники медленно продвигались к намеченной цели, и только 28 августа 489 г. состоялась первая битва с войсками Одоакра, закончившаяся удачно для Теодориха Великого. Вообще, этот год станет счастливым для него: у стен Вероны он вновь одолеет своего могучего врага. В следующем, 490 г. состоялась третья битва, уже на берегах Адды (11 августа), стоившая Теодориху многих жертв, но также победоносная для остгота. После стольких поражений Одоакр потерял последних сторонников, но держал оборону Вероны, в которой его осадил Теодорих, вплоть до 25 февраля 493 г. В этот день при содействии Равеннского архиепископа Иоанна между ним и остготом был заключен мирный договор. Но уже через 10 дней коварный гот убил Одоакра мечом. Последними словами покойного были: «Где Бог?», на что Теодорих заметил: «Вот тебе за то, что ты сделал с моим». Что хотел сказать этим Теодорих, осталось неясным. Возможно, таким способом он хотел показать, что, как арианин, не может простить Одоакру гибели своих единоверцев. Впрочем, это лишь предположение.

Откровенно говоря, это убийство неприятно поразило современников: при всей легкости нравов и слов считалось неприличным столь цинично и прямолинейно устранять сдавшегося врага. Но эта выходка имела для Теодориха очевидную выгоду. Римский сенат немедленно вступил в отношения с победителем и направил посольство в Константинополь, чтобы урегулировать оставшиеся нюансы