Новый рассвет - [50]

Бэннер понимала, что, когда дело касалось других мужчин, ее было в чем упрекнуть. Ее пытался соблазнить Рэнди – а она знала, хоть и не говорила Джейку, что парень и до случая с гусеницей строил ей глазки. А если бы не он, так нашелся бы кто-нибудь другой.

Когда-нибудь одиночество вынудит ее уступить. Но другой мужчина не станет так заботиться о ее репутации, как Джейк. Другой мужчина будет хвастаться направо и налево, и в конце концов слух дойдет до ее отца, и ему придется убить соблазнителя. Ее обвинят в том, что она втянула семью в беззаконие.

А если ей повезет и она найдет человека, которого полюбит и захочет выйти за него замуж, он обнаружит, что она досталась ему испорченной. Такое замужество с самого начала чревато катастрофой. Нет, ни за кого другого замуж выходить нельзя.

А еще Бэннер боялась, что в скором времени одна из перепалок может окончиться тем, что Джейк уйдет. Такая перспектива ее ужасала. Ей не хотелось об этом думать, но мрачная картина не шла из головы. Вот он уходит, а она гонится за ним по дороге, как в детстве, умоляя остаться, и слезы катятся по ее щекам.

Значит, если она не хочет, чтобы Джейк окончательно ушел из ее жизни, и в то же время не может продолжать жить с ним так, как сейчас, когда каждый борется с чувством вины из-за того, что произошло, и желанием, чтобы это произошло снова, – что же остается?

Бэннер спустилась на нижнюю ветку дерева и соскочила на землю. Отряхнула руки о джинсы. Ответ пришел сам собой.

– Я заставлю Джейка на мне жениться.

Но можно ли выставить ультиматум? Не приведет ли это к прямо противоположному результату? Нужно, чтобы идея исходила от него самого. Если она начнет вести себя как жена, то и он станет думать о ней как о жене. Нужно перестать устраивать сцены, стать мягкой и предупредительной. Мужчины хотят, чтобы женщины были именно такими. Во всяком случае, те из них, на которых они не прочь жениться.

Бэннер начала составлять план действий. Она никогда не пускала дела на самотек. Не верила в судьбу. Если чего-то хочешь, нужно за это бороться.

Настроение у нее сразу поднялось, и она приготовила ужин, от которого текли слюнки. Затем вымылась в тазу у себя в спальне – не хотелось греть воду и наполнять ванну. К возвращению Джейка все должно быть готово.

Бэннер управилась до заката. Больше он не оставит ее одну вечером, когда ковбои удаляются в Излучину.

Повозка Джейка въехала во двор, Бэннер встретила его у парадной двери. Свет, падавший из окон, освещал ее со спины. Она собрала волосы в свободный узел на макушке, оставив обольстительные прядки на шее и у щек.

– Привет, Джейк, – ласково сказала она.

– Привет.

– Как твоя поездка? Купил все, что нужно?

– Да. По всем счетам.

Джейк соскочил с повозки. Бэннер не удалось поймать его взгляд, и она шагнула вперед, к краю веранды. Если он и заметил, что она вместо ненавистных ему брюк надела платье, то не подал виду.

– Тебе ведь не нужно сегодня разгружаться?

– Нужно. – Наконец он поднял глаза к веранде.

Бэннер готова была поклясться, что они удивленно расширились. Но, может быть, это слабый свет сумерек сыграл с ней злую шутку. Она стиснула руки.

– Тогда давай попозже. Я приготовила тебе ужин, он еще теплый.

– Я же не велел тебе ждать меня к ужину, – проворчал Джейк.

Бэннер едва сдержалась, прикусив губу. Почти физическим усилием загнала гнев внутрь. Когда он уже не грозил вырваться, спросила:

– Ты поел в городе?

Джейк пожал плечами.

– Перекусил немного.

– Но можешь проглотить что-нибудь еще? Бифштекс с картошкой, а?

Он застенчиво помялся, засунув большие пальцы за пояс.

– Думаю, немного поесть не помешает.

– Тогда пойдем.

Бэннер повернулась к двери, сделала несколько шагов, показавшихся ей мучительно долгими, и облегченно перевела дыхание, когда услышала за спиной топот сапог по веранде и звон шпор.

9

Джейк следом за Бэннер вошел в гостиную. Вошел беспечно, как осужденный, которому только что отсрочили казнь. На вид Бэннер казалась спокойной, но он не доверял ее настроению. Он сунул нос не в свое дело, и она ясно дала понять, что не желает, чтобы он вмешивался в ее личную жизнь. Если ей хочется строить глазки Рэнди, то кто он такой, чтобы мешать?

Тогда он ее поцеловал. Что на него нашло? Он совсем потерял голову, чуть не задушил ее, но его эмоциям нужен был выход, чреватый большими опасностями. Он бы не удивился, если бы Бэннер у въезда во двор открыла по нему ружейный огонь. А она вместо этого встретила его как короля, вернувшегося в замок.

– Повесь шляпу на вешалку, Джейк, – сказала она. – И вряд ли тебе сегодня еще понадобится кобура.

– Бэннер, сегодня днем…

– Забудь.

– Позволь мне извиниться…

– Если тебе так нужно, извинись перед Рэнди. Он не сделал ничего, чтобы ты грозил ему пистолетом.

– Я извинюсь перед ним завтра. Не знаю, какой бес в меня вселился. – Джейк беспомощно развел руками. – Росс мне велел тебя беречь, и когда я услышал, как ты кричишь…

– Понимаю.

– И еще…

– Джейк, ты жалеешь, что поцеловал меня?

Он не мог отвести глаз от ее лица. Окруженное черным облаком волос, в золотистом блеске ламп, оно сияло молочно-белым светом. Глаза требовательно распахнуты, словно от его ответа зависит жизнь или смерть. Влажные губы трепещут, как будто он их только что поцеловал.