Новый Мир - [80]

На второй фотографии, контрастной черно-белой, вместо леса раскинулся унылый однообразный пейзаж. Не то пустошь, не то какая-то степь, поросшая неровной травой с редкими кустиками. И снова три человека. Шанов, по-прежнему справа, здесь он был гораздо старше, в непонятного цвета блузе со стоячим воротником, но опять же при кобуре. Крайним слева был невысокий азиат, похоже, китаец, неопределенного возраста. Одетый также как и Шанов, но безоружный, он разводил руками в приветственном жесте и улыбался какой-то беззащитно-детской, застенчивой улыбкой, щуря и без того узкие глаза, прикрытые очками в круглой оправе. Одно стеклышко пересекал зигзаг трещины. Между Шановым и азиатом, в центре возвышался гигант типично европейского вида. Косая сажень в плечах, с коротким ежиком светлых волос, воинственно устремивший в камеру классический римский нос. Он тоже улыбался, но криво, одной стороной лица. Как и большинство мальчишек Союза Аркадий неплохо разбирался в военной атрибутике и готов был поручиться, что на гиганте немецкая полевая форма пехотинца времен Великой Войны, но с портупейными ремнями образца тридцать пятого года. Такое сочетание было характерно для немецких советников в Китае до начала сороковых.

По нижнему краю фотографии шло две надписи. Одна, под «немцем» — размашистая сложная роспись витиеватым, едва ли не готическим шрифтом. Под «китайцем» бежала лесенка странных знаков, похожих на следы птичьих лапок на снегу. Год обозначен не был.

Третья фотография была цветной, очень яркой, красочной. На ней был узнаваемый по школьным урокам истории панорама какого-то старинного европейского города. Может быть, прибалтийского, может быть и более западного. Снимали, похоже, с моста или возвышенности, череда красивых аккуратных черепичных крыш убегала вдаль как чешуя красивого экзотической ящерицы, расступаясь перед узкими проходами улочек. На переднем плане стояла пара — мужчина и женщина. Шанов, уже почти неотличимый от себя нынешнего, все такой же строгий, подтянутый, одетый в скверно сидящий костюм траурных тонов. И очень красивая девушка с коротко стрижеными темными волосами в изящной темно-синей паре форменного вида, но без всяких украшений и знаков различия. Девушка широко улыбалась в объектив, показывая ровную линию зубов. Одна ее рука, затянутая в перчатку, была вскинута в свободном летящем жесте, словно указывая на что-то. Другая легла на плечо Шанова, слегка сжимая его. Надпись под фотографией была маленькой, изящной, всего из одного слова «Nachtrichter», и пририсованная веселая рожица.

Больше Аркаша ничего рассмотреть не успел, из-под скатерти, прикрывающей неизвестный предмет на столе, послышался странный звук. То ли скрежет, то ли шебуршание. Тихое, но зловещее. Аркадий вздрогнул от неожиданности. Покрывало дрогнуло, под ним снова что-то прошуршало. И пискнуло.

Мальчик оглянулся по сторонам. Шанов шумно передвигал что-то в другой комнате и возвращаться, похоже, не собирался. Кроме того, он же ясно сказал, что смотреть можно… Аркадий решительно стянул скатерть и в ужасе замер.

Под тканью скрывалась большая проволочная клетка на деревянном остове. В углу стоял деревянный же кукольный домик, дно засеяно слоем опилок. А у проволочной стены, встав на задние лапы и ухватившись передними за перекладины, стояло маленькое чудовище.

Больше всего чудовище было похоже на хомяка, но больше раза в три. Невероятно лохматый зверь, злобно уставился на мальчика белесыми бельмами маленьких глазок, мерцающих через черно-белые лохмы, выставив огромные зубищи. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем зверь издал пронзительный свистящий вопль, переходящий в похрюкивание, и с громким клацаньем впился зубами в решетку, пытаясь разгрызть ее.

Аркадий отшатнулся, споткнулся и непременно упал бы, если бы Шанов не поймал его за плечо.

— Ты чего? — сумрачно спросил он, придерживая Аркадия. Ладонь у него была узкая, но твердая как дерево. Мальчик лишь показал на клетку.

— Ты что, морской свинки никогда не видел?

Шанов открыл дверцу клетки и достал зверя. Маленькое страшилище ткнулось ему в ладонь носом и издало серию радостных пищащих звуков.

— Это морская свинка, грызун, родственник кроликов и хомяков, — пояснил Шанов, показывая зверя поближе. Теперь Аркадию стало стыдно своего страха. При ближайшем рассмотрении чудище действительно оказалось совсем не страшным, даже трогательным.

— А откуда он у вас? — робко спросил мальчик.

— Подарок очень хорошего человека, — как обычно коротко ответил Шанов, возвращая зверька на место. И неожиданно продолжил, — Он не простой, редкий свин, «розеточный», потому и лохматый. Уже старенький, почти ослеп.

— Сложно, наверное, с ним? У вас ведь командировки… — Аркадий пытался, но не мог увязать строгий замкнутый образ Шанова с домашним зверьком. Который, к тому же, выглядел очень ухоженным и чистым.

Шанов строго и испытующе посмотрел на Аркадия, словно пытаясь проникнуть взглядом в самые сокровенные его мысли и понять, что известно мальчику о его, шановских, командировках.

— Справляюсь, — ответил он, наконец, — Хотя бывает сложно, иногда приходится оставлять его в каком-нибудь зоологическом магазине, чтобы присмотрели, пока меня нет.