Новый Мир. Часть 1 - [64]

Платформа лифта едва уловимым плавно-лёгким движением вознесла их на один уровень куда-то вверх.

Они оказались в маленьком, уютном кубике пропитанном казалось сконцентрированным теплом самого солнечного света. Ярко-тёплым играющим янтарём было выполнено и исполнено здесь абсолютно всё. Изящной геометрии узор-рейки пола, плавные изгибы резной мебели, стёкла-плитки оконных сот… Резные ажуры янтарно-зеркального потолка играли огненными вереницами замедленных в движении искр, похожих на солнечные лучи замкнутые в тягуче-прозрачный плен медовых ячеек.

Даже сама одалиска этого жаркого кубика выглядела будто нечаянно ожившей фигуркой точёного янтаря. Её бронзово-медовая кожа исключительно гармонировала со светом ниспадавшего узким лучом ей на длань вечернего солнца; огранённый shine-amber был застёгнут тёмно-лучистым поясом на подобно же огранённом животике и составлял единственный предмет одеяния О’Лей-инь_И – одалиски играющей в роли Приветствующей Входящего. И сами глаза её очаровательно произливались мягким оранжево-тёплым светом, ровно в тон струившимся по стенам причудливым извивам света расплавленно-жарких, медовых оттенков энергий…

Она поднялась им навстречу из своего янтарного уголка, и уже через несколько мгновений они располагались в её компании среди всё проницающего знойно-лакомого солнца... В пластично-замедленных формах перетекающих под ними янтарных кресел... В лучах играющего с ними, снизившего свою скорость до визуального восприятия своих переливов света... В мягких нотках успокаивающих тембров голоса прекрасной хранительницы покоя у входа в собрание мудрости вечного и прекрасного…

И они довольно мило беседовали, настолько же тепло, как в том оставленном Малышом мире беседовали бы знакомые друг с другом давно-предавно и много-премного лет… Напиток, казалось, передающий цвет, неземной терпко-лакомый вкус и саму эстетику расплавленного янтаря, сопровождал их неспешно тянувшуюся беседу. Когда Эйльли – на взгляд Малыша совершенно неприлично – хихикнула и сказала:

– Она хочет с тобою тайэньи-динь!

Малыш иногда ещё всё-таки пока с одинаковым трудом привыкал и к её выходкам и к свободной подвижности ритуалов. Но ему нравилась пронизанная солнцем фигурка женщины, и «тайэньи-динь» они делали прямо в её глубоких старинного вида креслах горящего янтаря...

Она была дежурной по Уровню Приветствия и Привхождения этой грандиозной инфотеки с археоформенным названием =Библиотека=. У неё была очаровательная маленькая грудь, чуть печальные глаза и крошечная симпатичная родинка на левом плече...

Солнечные лучи окончательно опутали их своей янтарной, изысканной, прочной вязью, а тепло вницавшегося в них янтарного напитка после всего происшедшего подобно прекрасно-тягучему сну уравновесило неспособные больше и к малейшему движенью тела…

Она благодарно улыбнулась Эйльли. А когда к ним вернулась возможность движения, провела необходимое здесь, оказывается, инфоукалывание. На плече Малыша зазолотился бусинкой крошечный шарик стери-тату, а в левом верхнем уголке его InfoInsider’а появилась трёхмерная карта-схема довольно сложного устройства Библиотеки. Всю левую визуал-вертикаль заполнила панель управления с кнопками активации маршрутов, выбора залов и с каталогами дополнительной информации.

Женщина точёного янтаря в последний раз шепнула им что-то тёплое и провела узкой ладошкой по исчезающей под её прикосновением янтарной энергопреграде стены.

Они вышли в один из парадных просторов Библиотеки.

***

Высокие стены и своды идеального стекла представляли во всей неохватной шири панораму величественной красоты уходящего за горизонт солнца. Было потрясающе тихо и словно пелена вечерней усталости, казалось, подёрнула всё пространство вокруг и сам прозрачнейший воздух Библиотеки: из темнеющих уголков и потайных вечерних закоулков то и дело выпрыгивали оранжем надломанно-звонких лучей шальные солнечные зайчики; бушевавшее же вокруг них безумное море огня всё никак не могло достичь затаён-уголков, чтоб не оставить тёмных до абсолютного ареалов пространства за величественными и изящными статуями, за уступами и карнизами форм, меж пролётами уносящихся ввысь лестничных балюстрад…

– Эйльли, столько солнца – жизнь в нас льётся в огне?

– В огоньке ярко пламени!..

– Энергия происходит и проистекает о нас?

– Энергия проистекает из навечно замкнутого цикла!

– Смотри, на кончиках моих оплавляемых энергией пальцев возникает короткий разряд безошибочного постижения!

– Осторожно, решение не приходит одно…

Изваянья печальных от вечера, обнажённых и полуслепых голограмм довершали притихше-обширное чудо строения потухавшего в солнечном закате простора. Сотворённые, казалось, из застывшего времени, полупрозрачные и неожившие ещё ночным самосвечением, пустотой чёрного абсолюта вбирали они последний искренний солнечный свет…

Он невольно застыл... Ощущал и трогал тёмные голограммы упрятанные в собственную тень по сторонам шири простора, касался их собой и кончиками обжигающихся о них пальцев. Странной тьмой, сгустками обессвеченных и неведомых существ вбирали они часть непреложного его; толчками неощутимыми и колкими предавали внутренний страх… И преданный ему страх кружил тёмными вихрями внутри его наслаждающейся древним сумерком души.