Новый мир, 2013 № 06 - [29]
— Конечно, хочу, — сказал Воробей. o:p/
И они пошли от берега по предзакатной лесистой дорожке, где каждый листик светился литым проникающим золотом, уже чуть тронутым нежно- розовыми оттенками. Легкий трепет пробегал сквозь эти золотисто-зеленые волны, и, чуть отставая от трепета, промелькивала по ним синевато-огненная рябь невесомых теней — сами тени казались сгустками уплотненного света. И почудилось на миг, вся жизнь их будет подобна этой тихой дорожке… И Воробей думал почему-то о чудотворной иконе — и по-детски не сомневался, что здесь-то Скворец и не прав, ничего не случится ни с церковью, ни с иконой, ни со священником — если надо, то и чудо произойдет… Просто так хотелось чего-нибудь чудесного — чудесного, распахнутого в будущее заманчивым обещанием, несмотря ни на что. o:p/
С доверием к холодам
Кублановский Юрий Михайлович родился в 1947 году в Рыбинске. Окончил искусствоведческое отделение истфака МГУ. Поэт, критик, эссеист. Живет в Переделкине.o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
* * o:p/
* o:p/
o:p /o:p
Что узнала душа зэка, o:p/
чьё тело с биркой o:p/
осталось в промороженной яме, o:p/
не догадываюсь никак. o:p/
Быть может, ей уже и не надо o:p/
было спрашивать ни о чём. o:p/
o:p /o:p
Но мы-то тут проживаем в недоумении, o:p/
которое есмь соблазн: o:p/
ибо простой вопросец — o:p/
зачем же так? —o:p/
мешает чистосердечному покаянию, o:p/
вводит в прелесть, o:p/
что всё тщета, o:p/
и мешает духовной мобилизации. o:p/
o:p /o:p
Живём в сомнении, в расслабухе: o:p/
одно дело — праведные байки o:p/
про «жизнь после смерти» o:p/
заокеанских баптистов, o:p/
побывавших в коме o:p/
на проглаженных простынях, o:p/
o:p /o:p
другое — смерть Мандельштама, o:p/
несметных узников лагерей. o:p/
o:p /o:p
Своими сомнениями o:p/
совестно мне делиться, o:p/
выставляя на всеобщее обозрение o:p/
йоту веры своей, o:p/
o:p /o:p
но во мне они, что кислоты, o:p/
разъедающие остаток дней. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
* * o:p/
* o:p/
o:p /o:p
Слабая лента с Моникой Белуччи — o:p/
шеи взъём, у плеча бретелька — o:p/
старикам, подсевшим на сериалы, o:p/
может показаться шедевром. o:p/
Человека, которому под полтинник o:p/
и которому нравится мир всё меньше, o:p/
взгляд трезорки встречного сиротливый o:p/
может отрезвить и прибавить силы, o:p/
даже устыдиться своей щетины. o:p/
Стал уже привычнее матерщины o:p/
бронхиальный кашель для перепонок. o:p/
У шалмана подвыпившие мужчины o:p/
ждут из туалета своих бабёнок. o:p/
o:p /o:p
Неожиданно прихватил морозец o:p/
барбарис, рябину и черноплодку, o:p/
хорошо их ягоды класть за щёку, o:p/
под язык — и мне это винограда o:p/
ну, не слаще… o:p/
А просто душа им рада. o:p/
o:p /o:p
И красавица итальянка в теле, o:p/
что почти не кажется человеком, o:p/
и бездомный пёс, что всегда при деле, o:p/
и плоды из русских садов под снегом o:p/
пусть пока не знают, кто им хозяин. o:p/
Помнишь карамазовский пестик в ступе? o:p/
o:p /o:p
Хоть московских гетто, то бишь окраин, o:p/
огоньки всё ближе к моей халупе. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
* * o:p/
* o:p/
o:p /o:p
Оставлял подруг, поступился славой o:p/
и баблом — за ради живого слова. o:p/
Целый день один, не звонит мобильник, o:p/
не по разу читаны с полок книги. o:p/
Но зато не предал свои привычки, o:p/
ни когда другие прогнули выи, o:p/
ни когда столичные истерички o:p/
без ума от шоковой терапии o:p/
на меня клепали, что чуть не красный. o:p/
Выходил в опорках на босу ногу o:p/
на крыльцо — и день в ноябре был ясный. o:p/
Грешен в том, что слишком нетерпеливо o:p/
ожидал поддержки от сил небесных, o:p/
но и мысленно от врагов Христовых o:p/
не искал я бонусов интересных. o:p/
o:p /o:p
Этим летом выпало Подмосковью o:p/
пережить нашествие древоточца. o:p/
Лес теперь от дому до окоёма o:p/
обездвиженных порыжевших елей. o:p/
Мы не сразу поняли, разглядели, o:p/
что за нашим старым окном творится. o:p/
Ведь уже лет двадцать как эти ели o:p/
помогали вовремя сердцу биться… o:p/
Пережившие многое здесь деревья o:p/
не глупей животного, человека. o:p/
Эх, да что, да они умнее, o:p/
во сто раз разумнее человека! o:p/
Но и их поела исподволь гнида. o:p/
Не к добру опрокинутая солонка. o:p/
o:p /o:p
Убыль русских тоже видна как вида, o:p/
словно нас затягивает воронка. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
* * o:p/
* o:p/
o:p /o:p
Раскидистые холки старого барбариса o:p/
с красными висюльками ягод. o:p/
o:p /o:p
И чуток снежка в монастырских стенах o:p/
с кирпичом, буреющим сквозь побелку. o:p/
o:p /o:p
Здесь была колония малолеток — o:p/
зэчек, которым не стукнуло восемнадцать, o:p/
o:p /o:p
шивших варежки под сводами цеха, o:p/
прежде корпуса братских келий. o:p/
o:p /o:p
А теперь тут Толгская Божья Матерь, o:p/
перед ней паломники на коленях. o:p/
o:p /o:p
На поклёв сюда прилетают птицы o:p/
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.