Новый мир, 2012 № 04 - [38]

Шрифт

Интервал

— Здрасте.

— Я мама Адама. — представилась женщина. — А это — Лайза.

Собака, услышав свое имя, закрутилась на месте, как молодая, — обрубочек хвоста весело махал из стороны в сторону.

— Адам, — продолжала хозяйка Лайзы, — мой сын. Он там, по соседству с вашими. И я очень благодарна вам, что вы у него прибираетесь, — знаете, я живу далеко, я уехала сразу, как это случилось, и приезжаю очень редко. Мне писала знакомая, что у Адама всегда прибрано, и сегодня я пришла сама, вот смотрите, у меня и тряпки с собой, и вода, а вы уже все сделали, и даже цветок...

Мама Адама открыла сумку настежь, — чтобы доказать Аббе, что она тоже хотела навести порядок на могиле сына. В сумке лежал резиновый мячик, который тут же подтолкнула носом Лайза и — опять как молодая! — побежала за ним по дорожке.

— Лайза! Нельзя! — крикнула хозяйка. — Извините. Заигрывается иногда. Я взяла ее после смерти Адама.

Абба наконец поняла, что ей тоже надо сказать хотя бы слово в ответ.

— Мне не трудно. Совсем не трудно убирать у вашего сына. Мне нравится его лицо, и я думала сегодня, как его зовут. Но я не отгадала бы Адама.

Женщина улыбнулась — это было похоже на то, как солнечный свет пробивается на секунду сквозь листву густых кладбищенских деревьев, а потом тут же испуганно прячется.

— Все были против, а я настояла на своем, — гордо сказала она. — Не хотела, чтобы он был Пашей, или Шуриком, или каким-нибудь Сережей. Он был особенный, знаете? Первый человек на Земле. Для меня — первый. А для всех остальных — миллион какой-то, и никому не было до него дела, Адам он или нет. Его забрали в армию, а потом в Чечню. Мне не разрешили посмотреть, что осталось, — я не видела его в гробу.

— Может, и лучше… — сказала Абба.

Женщина наклонила голову, и слеза поползла по ее переносице.

Лайза стояла с мячиком в зубах и жалобно смотрела на хозяйку.

— Знаете, — сказала женщина, — когда я увидела вас и вашу маму…

«Это тетка», — перебила бы в обычном случае Абба, но сейчас она сглотнула оба слова.

— …Когда я вас увидела, я подумала, что вы могли в школе тайно встречаться с моим Адамом. Ему было бы сейчас столько же, сколько вам. Вам тридцать?

— Тридцать пять.

Женщина огорчилась.

— Все равно, девочки бывают разные. И мальчики тоже. Я подумала: они тайно встречались с Адамом и у них был красивый роман, а потом он ушел в армию, а она родила ребеночка. И сейчас он взрослый, очень красивый мальчик. Я хотела пойти за вами следом, чтобы увидеть своего внука, а потом мне стало стыдно за эту историю. И я просто подошла сказать вам спасибо за уборку. И за цветок.

— Извините, — сказала Абба, — почему вам стыдно? Это прекрасная история. Может быть, самая лучшая из всех, какие были в моей жизни, но вот именно ее и не случилось. Я очень хотела бы стать мамой вашего внука, но мы с Адамом встретились слишком поздно.

— Да, — сказала женщина. — Слишком поздно. Пойдем, Лайза! Смотрите, ваша мама возвращается. Как жаль вашу сестренку — родная сестренка?

— Да, — сказала Абба. — Родная. До свидания и не волнуйтесь — я буду смотреть за Адамом.

Тетка грузно ступила на дорожку, пропуская маму Адама к могиле.

— Это что, бульдог? — спросила она у Аббы.

— Боксер, — ответила Абба.

Они шли к автобусной остановке, пустые от выплаканных слез — новые только начинали копиться на самом дне души. Абба смотрела прямо перед собой и слышала, как поет у нее внутри крошечная Анни-Фрид Сюнни Люнгстад: «It’s funny but I had / No sense of living without aim / The day before you came…»[2]

Пела она очень красиво, но тихо. Никто, кроме Аббы, ее не слышал.

[1]«За день до того, как ты пришел»(англ.)(1982) — песня шведской группы АВВА. Считается последней песней, записанной знаменитой группой.

[2]Смешно, но я не чувствовала бесцельности жизни еще за день до того, как ты пришел(англ.).

Из цикла «Памяти СССР»

Веденяпин Дмитрий Юрьевич родился в 1959 году в Москве. Закончил Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Работал ночным сторожем, рабочим в геологических и археологических экспедициях, преподавателем английского языка. Читал лекции по русской литературе, переводил английскую и американскую поэзию и прозу. Автор четырех поэтических книг. Живет в Москве.

* *

Зимний вечер.

Знаменитый диктор советского телевидения

выходит из аэропорта Внуково

и, как бы не замечая очереди,

ловко оттеснив каких-то мерзнущих под снегом теток, —

юрк! — садится в подъехавшее такси.

Много лет

этот мамин рассказ о прославленном дикторе

служил мне очередной иллюстрацией

общеизвестного факта

аморальности выдвиженцев советского режима.