Приехавшие в Шамордино Саша с Феокритовой привезли с собой геркулес, сухие грибы, яйца, спиртовку. В Оптиной, в Шамордине и в поезде перед тем, как слечь, Толстой по-стариковски много и охотно ел, это заметили все, кто был с ним. Вероятно, этому было физиологическое объяснение: нервы или слабость, а может быть, его организм просто готовился к трудной смерти.
Все это упало на плечи сперва одного Маковицкого, а затем Саши и Феокритовой. И когда Толстой писал Саше из Оптиной пустыни: «Душа разрывается, и физически мне прелестно», — он имел в виду только то, что он очень ценит заботу своего спутника, но и страдает от того, что доставляет окружающим столько забот.
Однако был человек, которому он не только не боялся доставить хлопот, но которому эти хлопоты были бы, несомненно, приятны. Это была его сестра Машенька, монахиня Мария Николаевна Толстая.
Маша и Левочка были младшими детьми в семье Толстых и потому особенно тянулись друг к другу еще с раннего детства. Мария Николаевна была моложе Л. Н. всего на полтора года. Их переписка захватывает полвека, и по ней одной можно судить о том, насколько нежными были отношения брата и сестры. Она принимала живейшее участие в его делах, как сердечных, так и творческих. Он был крестным отцом ее дочери Варвары, своей племянницы, которой подарил в качестве приданого десятитысячный билет из гонорара за «Войну и мир». После неудачного романа Л. Н. с Арсеньевой Мария Николаевна пыталась выступить в роли свахи и женить брата на княжне Дондуковой-Корсаковой. Она хорошо знала психологию брата, разгадав в нем «подколесинский» синдром беглеца.
В свою очередь, будучи старшим в семье только по отношению к Маше, он особенно трогательно заботился о ней, переживая ее несчастья как свои личные. А несчастий на ее долю выпало много, чем-то ее судьба напоминала судьбу Анны Карениной.
В шестнадцать лет выданная замуж за своего родственника Валериана Толстого, она поселилась в имении Покровское близ Черни Тульской губернии и родила ему четверых детей. Она беззаветно любила мужа и была оскорблена, узнав о его многочисленных любовных похождениях, в том числе с гувернантками и кормилицами (в этом ее судьба по-своему предваряла судьбу Долли Облонской). Имея гордый и независимый характер, Мария Николаевна в 1857 году оставила мужа. Эта новость «задушила» Л. Н., который в это время находился в Баден-Бадене. Он бросил все и помчался в Россию спасать сестру. Толстой снял в Москве дом, где поселился вместе с сестрой и ее детьми. Но на этом злоключения сестры не кончились. Она отправилась с детьми за границу, где познакомилась с молодым, красивым, но больным человеком, Гектором Виктором де Кленом. Вскоре их дружба перешла в страстную любовь. Три зимы они провели в Алжире. В 1863 году у Марии Николаевны родилась незаконная дочь Елена. Свое отчество, Сергеевна, она получила от крестного отца, старшего брата Марии и Льва, Сергея Николаевича Толстого.
Лев принял живое участие в драме сестры и даже предлагал самому воспитывать ее незаконную дочь. В 1873 году, когда в «Русском вестнике» печаталась «Анна Каренина», де Клен умер, и Мария Николаевна всерьез думала о самоубийстве. Не зная еще, чем закончится роман брата, она писала ему: «Мысль о самоубийстве начала меня преследовать, да, положительно преследовать так неотступно, что это сделалось вроде болезни или помешательства... Боже, если бы знали все Анны Каренины, что их ожидает, как бы они бежали от минутных наслаждений, потому что всё то, что
незаконно,
никогда не может быть счастием...»
Вернувшись в Россию с Еленой, уже сознательной девочкой, воспитанной по-европейски и плохо говорившей по-русски, Мария Николаевна первое время боялась при людях признавать ее дочерью и выдавала за свою воспитанницу. Братья Сергей и Лев этого не понимали, они открыто называли ее своей племянницей. Поэтому отношение дочери к матери было непростым. Она рано ушла от нее, жила самостоятельно и вышла замуж за юриста, судебного чиновника в Воронеже, а затем в Новочеркасске, Ивана Васильевича Денисенко. Именно к ним, к Денисенкам, направлялся Толстой, когда бежал из Шамордина.
После личных драм с Валерианом Толстым, де Кленом и дочерью Еленой Мария Николаевна встала на монастырский путь. Но это было не сразу. Сначала просто поселилась в Белевском женском монастыре Тульской губернии, откуда писала брату в 1889 году:
«Ты ведь, конечно, интересуешься моей внутренней, душевной жизнью, а не тем, как я
устроилась,
и хочешь знать, нашла ли я себе то, чего искала, то есть удовлетворения нравственного и спокойствия душевного
и т. д. А вот это-то и трудно мне тебе объяснить, именно тебе: ведь если я скажу, что не нашла (это уж слишком скоро), а надеюсь найти, что мне нужно, то надо объяснить, каким путем и почему именно
здесь,
а не в ином каком месте. Ты же ничего этого не признаешь, но ты ведь признаешь, что нужно отречение от всего пустого, суетного, лишнего, что нужно работать над собой, чтоб исправить свои недостатки, побороть слабости, достичь смирения, бесстрастия, т. е. возможного равнодушия ко всему, что может нарушить мир душевный.
