Новый мир, 2007 № 09 - [44]

Иногда там появлялся напряженного вида человек лет двадцати пяти, с резкими чертами лица и пронзительным взглядом. Он почему-то выделил меня, однажды представился: “Володя Агол!” — и несколько раз с места в карье­р заводил со мной разговоры, поражая упоминаниями о неизвестных мне людях, книгах и проблемах (кажется, от него я впервые услышал о Фрейде). Он гордо нес терновый венец изгоя, протодиссидента, жертвы антисемитизма. В дальнейшем я никогда его не встречал, а недавние расспросы знакомых и поиски по Интернету ничего не дали.

Он держался особняком, заговаривал только со мной и, если я был с Юрой, к нам не подходил. Возможно, во мне он чуял родственную еврей­скую душу, у Юры же на лице было написано все исключительно русское. Юра отвечал ему взаимностью и, когда видел меня в его обществе, тоже не подсаживался.

Внешность Юры не обманула Агола и в том, в чем обманывала многих. Знающие Юру лишь поверхностно видят в нем Пьера Безухова, тогда как на самом деле он оригинальнее, сознательнее, глубже, но и запутаннее, мрачнее, ядовитее. Тут, однако, нашла коса на камень — мрачностью они могли поспорить друг с другом и с кем угодно.

Как-то я сидел с моим новым знакомцем. Издали Юра не заметил его и направился было ко мне, но в последнюю минуту понял свою ошибку и, глядя в сторону, руки за спину, прошел мимо.

— Вот идет человек, который подавляет свои желания, — сказал Агол.

Это было верно в буквальном смысле — Юра хотел подойти ко мне, а сделал вид, что и не думал. Но, как я понял, с тех пор по-новому вглядевшись в его лицо, то есть позволив себе довериться давно вытесненному первому впечатлению, это было верно и вообще.

Тогда я не знал (и узнал лишь много лет спустя, из чьих-то воспоминаний), что в кругах завсегдатаев наш скверик любовно именовалсяпсихо­дромом.

 

ДЕЛО ВКУСА6

 

Она любила рассказывать, как в давние советские времена сокурсница-индонезийка пригласила ее в посольство. Дипломаты угощали дефицитным виски, неведомыми креветками.

Решив отведать импортной человечины, она наметила миндалеокого красавца. Выпили. Он представился:

— Тони.

На следующем приеме пошло быстрее.

— Покатаемся?

— Да, Тони.

— Поедем ко мне?

— Поедем. Чего смеешься, Тони?

— Тони не пришел. Я Сартоно.

— Все равно поедем.

У него оказалась гладкая шафрановая кожа. Он предлагал жениться, она подумала: зачем? Пойдут неразличимые дети... Главное, дегустация со­стоялась.

 

ТЕХНИЧЕСКИЕ ПОГРЕШНОСТИ

Рассказы об успешном противостоянии силе не так неправдоподобны, как мы подспудно боимся. “Наезд” обычно предполагает пассивность жертвы, а потому продумывается лишь на шаг вперед и контрудара не выдерживает. Папа7 рассказывал об одном таком эпизоде из композиторской жизни.

Фортепианный квинтет Шостаковича был впервые исполнен в 1940 году в Малом зале консерватории, автором с Квартетом им. Бетховена. На генеральной репетиции присутствовала музыкальная элита, в том числе Арам Хачатурян, бывший уже в чине зампредседателя оргкомитета Союза композиторов. Квинтет имел успех, и Хачатурян одним из первых поднялся на сцену поздравить автора. Но в свои похвалы он внес завистливо-перестраховочную ноту:

— Прекрасная музыка, Дмитрий Дмитриевич. Все великолепно, за исключением разве мелких технических погрешностей.

Заводить речь о технических недоработках у бесспорного мастера формы Хачатуряну, по слухам отдававшему оркестровать свои сочинения музыкальным неграм, не следовало.

— Да, да, технические погрешности, технические погрешности, надо их устранить, устранить, немедленно устранить. — Нервно жестикулируя, Шостакович стал созывать исполнителей: — Дмитрий Михайлович, Василий Петрович, Сергей Петрович, Вадим Васильевич, в партитуру квинтета вкрались технические погрешности. Арам Ильич обнаружил досадные технические погрешности, технические погрешности. Сейчас он их нам покажет. Арам Ильич, пожалуйста, к инструменту. Нельзя допустить, чтобы свет увидело несовершенное сочинение, несовершенное сочинение.

Хачатурян всячески уворачивался, но Шостакович продолжал тащить его к роялю, сгребая вокруг него членов квартета, пока тому не удалось наконец вырваться из окружения и спастись бегством.

Не исключено, что сомнительный комплимент сошел бы ему с рук, прояви он больше внимания к его технической стороне — выбору слов.

 

MILITIA ET AMOR

 

Так по-латыни называется сюжет, сопрягающий две древнейшие профессии и вообще две основные координаты человеческого состояния — войну и любовь. Согласно Овидию,каждыйлюбовник — солдат, и есть у Амура свой лагерь...

По-русскиямилиция(да илагерь) звучит немного иначе, но контраста не портит, даже наоборот. Впрочем, это на пугливый интеллигентский взгляд, а народ воспринимает ее вполне по-свойски:

Хоть я ростом-то мала,

Зато круглолицая.

Круглолицых девчат

Любит вся милиция.

И даже:

Пить будем,

Гулять будем,

А милиция придет —

Отвечать будем.

На примирительный лад настраивает уже сама частушечная силлабика:зАто, будЕм.

С Мариной З. я познакомился в середине 60-х годов. На улице я знакомился редко, а тут решился. Я шел к метро из Лужников, наверно из кино, и стал засматриваться на высокую красивую девушку — собственно, их было две, обе хоть куда, но мое внимание привлекла та, что шла справа. В праздничной летней толпе я следовал за ними, сверля ее глазами, но не осмеливаясь перейти невидимую черту.