Новый мир, 2000 № 10 - [48]

Раньше или позже — это не играет роли. Потому что любые «раньше» и «позже» оказываются неизбежно в прошлом. Так что можно сказать — все мы мертвы априори. Но пока мы живем… Да, мы питаемся иллюзией. А суммарное время… Не знаю, что это такое. Допустим, конец света. Мы воскреснем и вновь начнем мыслить. Вспомним прошлое, подведем какие-то итоги. Но ведь мышление — временной процесс, он обладает длительностью. Значит, опять время. А что ж тогда кончилось?..

(Здесь В. В. перескочил на более отдаленный уровень своего рассказа. И я, чтобы избежать путаницы, вынужден переставить куски. Он начал рассказывать, как его чуть не убили. Его рассуждения о жизни и смерти я опускаю, потому что они не кажутся мне интересными. А ситуация здесь получилась не совсем понятной, ибо свое решение — присудить приз третьему компаньону — он пока не выразил и ничем не обосновал. Он все делал упор на том, что его разговор с мужем Ирины Сергеевны сыграл какую-то там роль, потому что, если б эти типы не ожидали, что вот-вот этот Виктор должен приехать, они бы… — и так далее. Впрочем, я не исключаю, что все это относится больше к сфере воображения В. В. Я задал ему вопрос в конце концов: «А вы допускаете такую возможность, что все это вам приснилось?» Он честно задумался. «Допускаю, — потом сказал. — Но не все. Это правда: со мной случалось не раз, что в возбужденном состоянии я видел сновидения очень отчетливые, совсем как явь. Но дело в том, что после явился этот Владимир и выудил „жучок“ из шкафа и мне показал… Не думаю, чтобы это был тоже сон, потому что состояние мое было тогда спокойное. Но ведь „жучок“ кто-то должен был из них поставить? Значит, они действительно приходили, так?» Я усомнился: «Первый-то, Руслан, мог явиться к вам и во сне. Вы были после бессонной ночи». — «Да, справедливое замечание. Не знаю, что тебе ответить. Он явился, но весьма возможно, что это было потом, уже после Генриха и явления шкафа. А его первоначальные предложения я мог помыслить спросонья, не продравши глаз». — «А коньяк?» — спросил я. «Да, коньяк там стоял… Но я не знаю, откуда он взялся. Ты меня сбил своими сомнениями. Теперь я ни за что не ручаюсь». — «Так, а что Генрих вам сказал?» — «Генрих-то?..»)

«Валерий Вениаминович, вы утомлены?» — «Да. Именно. Я утомлен». — «Я вижу. На вас Руслан насел? Он такой. Сами с ним мучаемся… Это он принес коньяк?.. Налить вам?» — «Чуть-чуть. Единственно, чтобы обозначить…» — «Понимаю… Ф-ф-у! Эти французские коньяки ужасны!.. Да, я не представился. Меня зовут Генрих». — «Вы ратуете за Илону?» — «Чего?» — «Девушка, на которую вы будете уговаривать, — Илона ее зовут?» — «Да. Откуда вы знаете? Руслан вам все описал?» — «Сам догадался». — «Непонятно… Ну ладно… Не отрицаю — Илона. И я действительно буду вас уговаривать. Видите ли, наша концепция магазина…» Здесь я отключился, перестал слушать, потому что и раньше ничего не понял, когда мне Ирина Сергеевна объясняла…

«У вас уютно как, Валерий Вениаминович». — «Да… Только беспорядок… Мне неловко. У меня почти не бывает гостей, и я не прибираюсь». — «Так это и прекрасно! Ощущение жизни: все кругом живое. Это я и называю уютом в настоящем смысле». — «Может быть… Но трудно ориентироваться. Хаос растет. Эти вороха бумаг повсюду начинают раздражать… Вон, видите, даже на пианино. Иногда по нескольку часов приходится тратить только на то, чтобы найти какую-нибудь запись». — «А почему бы вам не завести компьютер?» — «Спасибо. Мне ваш Руслан уже предлагал». — «Отказались?» — «Разумеется». — «Разумеется, — повторил он как эхо, хотя понял это слово так, как ему хотелось, а не так, как хотелось мне. — Этот Руслан полный идиот. Не говоря о том, что лишен напрочь вкуса. Куда вам здесь компьютер — он совершенно не вписывается… Да, так вы не ответили, как вы относитесь к моде. А мне интересно было бы знать ваше мнение». — «Что вам мое мнение, уважаемый Генрих? К моде я отношусь очень плохо. Это атавизм, доставшийся нам от обезьяньей фазы нашего развития. Если б мы произошли, скажем, от волков, у нас бы не было никакой моды». — «Ну, с этим позвольте не согласиться. Не все волки такие одинокие, как Герман Гессе! Они живут в стаях, правильно? Значит, у них должен быть какой-то стандарт, а кто отклоняется, тех они гонят от себя, вытесняют». — «Это не мода. Я бы сказал — даже наоборот…» — «Почему? Нет… Только лишенная динамики, но тоже мода. По смыслу. Можно назвать ее статической модой. Не согласны?» — «Мода, лишенная динамики, — это абсурд». — «Хм, возможно… Но вы забываете, Валерий Вениаминович, или не учитываете, что мода всегда имеет сексуальную подоплеку. Это подбор партнера, привлечение, желание нравиться. И у любых животных, я думаю, это есть: инстинктивное соответствие некоторым требованиям красоты. А красота понимается условно: только внутри одного вида, другому она может казаться безобразием. Поэтому это тоже мода или что-то близкое… Да, она статическая: меняется очень медленно, вместе с эволюцией…» — «Все равно ни о какой моде нельзя говорить, если у вида нет инстинкта подражания». — «Да он у всех есть в какой-то мере: обучение-то происходит…»